— Нет, я предпочитаю видеть ту лиру, — сказал Александр, — на которой играл Ахилл!
(Александр всегда хранил «Илиаду» у себя под подушкой и в молодости бредил подвигами героя Ахилла, победившего в поединке троянца Гектора.)
Аристотель всегда пытался и часто находил возможность влиять на своего бывшего воспитанника Александра Македонского. В одном письме ему он советовал: «Раздражение и гнев должны направляться не против низших, но против высших. Равных же тебе на земле нет!»
Перилл, близкий друг Александра Македонского, попросил как-то у своего повелителя немного денег на приданое дочери.
Александр распорядился:
— Выдать пятьдесят талантов!
Перилл даже руками замахал:
— Хватит и десяти, царь!
Александр не согласился:
— Тебе-то, быть может, и хватит, чтобы взять, но мне, царю, этого мало, чтобы дать!
Перед битвой под Гавгамелами Александру Македонскому донесли, что его воины сговариваются не сносить захваченную в бою добычу к царскому шатру, но присвоить ее себе.
Царь неожиданно развеселился:
— Чудесное известие! Значит, мои воины как никогда уверены в победе!
Невдалеке от Аорнских скал в Индии Александру Македонскому доложили:
— Царь! Место впереди непроходимое!
И еще добавили:
— А защищает его трусливый военачальник!
— Тогда оно проходимое! — не осталось у Александра никаких сомнений.
Александр Македонский решился было штурмовать город Лампсак. Как только к укреплениям с шумом придвинулось царское войско, навстречу вышел ритор Анаксимен.
Царь, опасаясь, что мудрец способен уговорить его пощадить непокорный город, предупредил наперед:
— Помни! Я никогда не соглашусь на то, о чем ты меня попросишь!
Анаксимен низко склонил поседевшую голову:
— Верю, государь! Ты никогда не переменишь своего твердого слова. Так и быть. Прошу тебя, государь, разрушь до основания этот город Лампсак!
И лишь тогда македонский царь спохватился: таки попал в ловушку!
Но делать уже было нечего.
Город Лампсак остался цел.
Александр Македонский, воюя в Индии, был ранен вражескою стрелою при штурме одной крепости. Кровотечение и боль заставили его спешиться.
— Что ж, — улыбнулся царь посеревшими губами. — Все вокруг считают меня сыном всемогущего Зевса, но вот эта рана вопит, что и я — человек!
Александр Македонский допрашивал захваченного в плен морского пирата.
— Почему ты разбойничаешь? — спросил царь.
Пират отвечал:
— Я делаю это для собственной пользы, великий царь, как и ты все делаешь — для своей. Только в моем распоряжении одна триера, а у тебя их — целый флот. Потому ты считаешься государем, а я — разбойником.
