Час спустя мы выехали из леса. На юг простиралась плоская пустынная равнина с разбросанными по ней редкими деревушками и небольшими рощицами.
Челюсть моя болела уже меньше, но от яркого солнца начинало пульсировать в висках. Когда светило достигло зенита, я понял, что дымка, повисшая в небе на западе, — отнюдь не мираж, вызванный жарой. Это было облако пыли.
Я потянулся и достал спрятанную винтовку.
Шарлотта глянула на меня и озадаченно сдвинула брови, увидев «Лебель» у меня на коленях:
— Что такое?
— Посмотрите на запад.
Она крепче сжала руль.
— Это не гроза собирается. Что-то приближается к нам.
— Причем очень большое.
Она переключила скорость, и машина замедлила ход.
— Мне стоит…
— Не останавливайтесь. Мы… — Я прислушался к нараставшему гулу и вгляделся в небо. — Съезжайте с дороги. Сейчас же. — Я открыл дверцу и вытолкнул Отто в кузов.
— Держитесь!
Я вцепился в дверную раму, Шарлотта переключила скорость и вывернула руль. Мы соскочили с дороги на прилегавшее поле и помчались, подскакивая на ухабах. Мы спешили укрыться в рощице посреди поля.
Гул нарастал. Прямо на нас, с грохотом пронзая дымное облако, летели четыре истребителя-бомбардировщика.
12 ноября 1940 года
Дорогой отец!
Вчера по Елисейским полям прошли маршем тысячи студентов.
Немцы жестоко разогнали их.
Но французы наконец обрели свой голос.
Оуэн
Мы ворвались под защиту деревьев, с треском ломая молодую поросль. Истребители пронеслись у нас над головами. Подскочив, мы встали на месте. Из кузова послышался вой Отто.
Я выпрыгнул наружу.
— Рис!
— Оставайтесь в машине! — прокричал я, устремляясь к краю рощицы. Я приложил ладонь козырьком к глазам, всмотрелся в небо и даже пошатнулся от облегчения. — Выезжайте из-под деревьев! Это американцы. Они не станут стрелять по машине, когда увидят крест.
Самолеты кружили над нами, группируясь. Моя спутница завела мотор грузовика.
— Быстрей, Шарлотта!
— Мы застряли! Что-то попало под днище.
— Coc oen![30] — Я рванул обратно к грузовику, на ходу бросив винтовку Шарлотте; подставил плечо под металлическую решетку радиатора и, не обращая внимания на жар, ухватился за буксирную балку, толкнув ее что было силы. — Газуйте! — заорал я, перекрикивая рев надвигавшихся истребителей.
Раздался стон металла, и машина с жутким скрежетом дернулась назад, да так внезапно, что я упал на колени.
— Давайте! Давайте! Давайте!
Шарлотта включила задний ход и выехала из зарослей на открытую местность. Это случилось как раз в тот момент, когда истребители уже нависали над нами. Все четыре самолета резко развернулись и взмыли в небо, улетая прочь.
