— В смысле, какое-то дело на пятнадцать лет с точной датой окончания? — догадалась она.
Он кивнул:
— Да, вроде того. Мы заключили что-то вроде соглашения.
— О, здорово, тайна, — прокомментировала она с притворной ребячливостью, чувствуя себя совсем не такой беспечной, как пыталась показать.
Он помолчал. Потянулся к жене и взял ее за руку.
— Только прошу тебя, помни одно, — проговорил он, сжимая ее кисть. — Дон Маккензи, о котором я собираюсь тебе рассказать, — это совсем не тот Дон Маккензи, которого ты знаешь сейчас. Даже не тот, за кого ты вышла замуж. Это другой Дон, моложе, значительно менее опытный, довольно стеснительный и неотесанный, одинокий, большой мечтатель, у него множество ошибочных представлений о жизни и безумных идей… обо всем.
— Буду помнить, — ответила она, сжимая его руку в ответ. — А Дейв Вензел, каким мне его представлять?
— Примерно моего возраста, конечно. Но лицо более худое, запавшие глаза. Он был моим особым другом. — Дон нахмурился. — Ну, знаешь, в колледже ты заводишь обычных друзей, с кем живешь в одной комнате, играешь в теннис, вместе ухаживаешь за девушками. Как правило, это люди твоего круга, верные и надежные. Но бывает и особый друг, и, как ни странно, он совсем не склонен к верности и надежности. — Он снова нахмурился. — Не знаю почему, но он склонен к авантюрам, ты его стесняешься и предпочел бы не знакомить со своими родителями. Но он более значим для тебя, чем все остальные друзья-приятели, поскольку разделяет самые дикие твои мечты и порывы. Фактически, тебя привлекает в нем именно то, что ему, по твоим ощущениям, эти мечты и порывы присущи в значительно большей степени, чем тебе самому.
— Кажется, я понимаю, — произнесла Кэтрин, не будучи, впрочем, абсолютно уверенной.
Ей почудилось, что Дон-младший вскрикнул во сне. Мгновение она прислушивалась, внимательно глядя на мужа.
«Как невероятно ярко горят его глаза», — подумалось ей.
— Мы с Дейвом вели долгие откровенные беседы в моей комнате, ночи напролет бродили по кампусу, по берегу озера и разным трущобам. Нас объединяла идея поддерживать в себе огонь чудесной, пленительной мечты. Иногда обсуждали книги, которые нам нравились, и всякие странные явления, с которыми мы сталкивались. Иногда придумывали о себе безумные истории и рассказывали их друг другу, словно все было на самом деле. Но чаще всего мы говорили о своих амбициях, о поразительных, эксцентричных поступках, которые когда-нибудь совершим.
