Среднестатистический исландец съедает 111 бананов каждый год. Тем не менее, чтобы описать этот бесконечный фруктовый праздник, он использует одно невыразительное слово – банани.
Нет, я не против бананов «кавендиш», хотя бы даже из-за того, что они всегда есть у меня дома: чтобы дать ребенку на перекус или нарезать и положить их в утреннюю кашу. Без «кавендиша» у миллионов потребителей с низким достатком доля фруктов в рационе значительно уменьшится или их не будет совсем.
Бананы – источник калия, клетчатки и витамина В>6. Но этот фрукт – показатель одержимости нашей культуры питания дешевизной и количеством, преобладающими над вкусом. Вот один факт о бананах: на типичной домашней кухне этот продукт чаще всего портится, их всегда слишком много, и мы не успеваем их съесть до того, как они начнут коричневеть.
Краткая история переедания
Огромный объем еды в нашей жизни не случайность, так и было запланировано. Наша продовольственная система – во многом следствие Второй мировой войны, когда правительства во всем мире стали одержимы желанием накормить своих граждан досыта после нескольких лет лишений. В Европе и США фермерам выплатили субсидии для увеличения объемов производства продовольствия. Мы все еще живем с этим наследием, и количество доминирует над качеством.
До войны большинство фермеров управляли небольшими смешанными хозяйствами по принципу севооборота для поддержания плодородия почвы и борьбы с вредителями. После войны фермеры начали специализироваться на чем-то одном, чтобы получить максимально возможную доходность от земли. Азот со старых оружейных предприятий стали использовать для производства удобрений, а заводы, где раньше собирали танки, были перепрофилированы под зерноуборочные комбайны.
С 1947 по 1952 год в США действовал план Маршалла, по которому в европейскую экономику было направлено 13 миллиардов долларов, чтобы помочь с послевоенной реконструкцией. Большая часть поступила в виде корма для животных и удобрений. Так начиналась эра изобилия[58].
Один из парадоксов послевоенной продовольственной системы в том, что грандиозное расширение мирового сельского хозяйства повлекло за собой массовый уход фермеров с земли.
К 1985 году только 3 % американцев были фермерами, тогда как сто лет назад на земле трудилось более половины населения.
Но новым хозяйствам не нужно было так много работников из-за огромной эффективности машин и удобрений. Между 1950 и 1990 годами мировое производство пшеницы, кукурузы и других зерновых выросло более чем втрое, особенно в США. Что-то надо было делать со всем этим зерном. Все чаще оно становилось кормом для растущего рынка мяса
