Пабло холодно усмехнулся:
— Под человеком, которого ты едва знала, ты подразумеваешь мужа?
— Кого же еще! — Софи охватил новый приступ ярости. — Мы были знакомы всего полгода! Откуда я могла знать, что он такой лгун, негодяй и подонок?
Несмотря на весь цинизм, которым он при случае мог и приторговывать, Пабло все же не выдержал:
— Ты могла бы проявить большее снисхождение к покойному. Между прочим, этот негодяй и мерзавец оставил тебе приличное состояние.
Посыпалась новая партия оскорблений.
— Нет, ты точно идиот!
Очевидно, на сегодня это было любимое слово безутешной вдовы.
— Ты больший идиот, чем мой бывший муж. Состояние, о котором ты говоришь, еще надо получить. Один неверный шаг, и я могу не только всего лишиться, но и загреметь в тюрьму.
— В таком случае ты поступила абсолютно правильно, прилюдно отказавшись от части наследства. Возможно, это единственная причина, почему тебя еще не арестовали.
Вдова медленно подняла белокурую голову. В ясных глазах читалось недоумение.
— Но если у меня не будет денег, то какая разница — в тюрьме я или на свободе? — И снова принялась хныкать: — Боже, как я рассчитывала на эти деньги!
Мулат снова усмехнулся:
— На какие именно: на наследство или на то, что хранится у монашек?
— Я на все рассчитывала. — Кукольное лицо исказила алчная злоба. — Имею право. Мой муж умер, значит, все теперь должно достаться мне! Вот все это — мне! — Две белоснежные руки взметнулись вверх и в стороны, словно желая захапать целый мир.
Пабло автоматически обежал глазами увитую виноградом беседку, каменный дом с аккуратными башенками, ухоженный горный лес, речушку, полную розовой форели, роскошный «Бентли», заезжающий в гараж... Что ж, конечно, не весь мир, но все же не мало. И здесь Софи права — поместье слишком хорошо, чтобы от него отказаться за здорово живешь. Нет, она обязательно должна получить этот чудесный кусочек Швейцарии. Иначе как он достанется ему?
— Успокойся, дорогая. — Пабло подсел к любовнице, легкими, ласкающими движениями принялся массировать длинную шею. — Тебе нельзя нервничать. Когда ты сердишься, у тебя появляются морщинки... Вот здесь и здесь. — Он поцеловал уголки обиженных губ.
Софи моментально смахнула недовольное выражение: до сих пор лицо оставалось самым ценным ее имуществом.
— А вот так? — обеспокоенно спросила она, поворачивая голову в фас и в профиль.
— А вот так все просто очаровательно. — Пабло отечески погладил светлые волосы. — Давай рассказывай все по порядку: что, невесты Христовы не захотели с тобой разговаривать?
