Наташка бежит назад к подъезду, за ней юлит пес.
От голого гравия идет весенний теплый пар, по небу, как белые одуванчики, летят облака.
А писем нет…
Наташка оглядывается на пса, звонко разбивает о камень сосульку, щурится на брызнувшие осколки и принимается воевать с толстой тяжелой дверью.
Пес оскорбленно фыркает и прямо по мелким лужицам идет прочь.
— Дедушка, весна! — визжит Наташка.
Но дед будто не слышит ее и закрывает улыбку газетой.
Наташка залезает на стол и болтает без умолку, делает страшные глаза и веселит дедушку. Она зажигает ему спички и рассказывает сказки про волка и лису.
А писем нет.
Я медленно поднимаюсь наверх.
— Фараон! — кричит снизу Наташка.
— Фараон! — прокатывается по общежитию.
Это Наташка дразнит меня. Ей забавно и светло — весна, сосульки сыплются.
Сейчас она соберет тряпичных кукол в цветастых сарафанчиках и примется их усаживать у батареи. Она будет их баюкать, петь и расставлять перед ними чашечки. Она повяжется фартуком. Она будет играть «в дочки-матери». Позовет:
— Дедушка, иди сюда. Ты будешь «папой». Ладно? Я тебе нисколько не мешаю. Ты можешь там сидеть, но только разговаривай…
И дедушка начнет разговаривать. Он редко говорит, словно ему трудно, а здесь заулыбается и заговорит…
Зимой Наташка бегала в высоких валенках, уходящих под пальтишко, и большом платке. Платок ей повязывал дедушка — крест-накрест за спину в крупный узел, и когда Наташка проходила по улице, узел двигался, как еж.
Однажды она вошла к нам, стряхнула растаявший снег с волос и, повернувшись спиной к Федьке, моему другу по комнате, скомандовала:
— Развязывай…
Потом спросила:
— Чаем будете поить?
Федька отогревал в громадных ладонях ее руки, дул на захолодавшие пальцы, а Наташка смеялась:
— Какой ты большой, дядя Федя… больше дедушки. А у тебя усов нету.
— Вот садись здесь и не бубни. Фараон учит, — басил Федька и показывал пальцем в мою спину. — У него эти самые крючки, значки — интегралы в общем, не получаются… Понимай. Он фараон в общем… Понимай.
Наташка «понимала», складывала руки на коленях и затихала.
— Ну, я мигом. Ноги в руки и в магазин. А ты сказку сочиняй, потом расскажешь… Каких тебе конфет купить?
— В бумажках.
Федька вылетел в коридор. За моей спиной было тихо. Наташка посапывала и молчала.
— Фараон! — вдруг позвала она.
— Чего? — грозно отозвался я.
— А ты почему сердитый, фараон?
— Не мешай.
— А у тебя уши круглые и красные… ты их красишь, да?
— Крашу…
Я прошагал мимо Наташки в коридор курить.
