Мальчишки | страница 61

Стук в дверь.

Подлетела. Отомкнула. На пороге тетя Поля.

— К врачу, дочка, иди. Зовет.

— Нажаловались, тетя Поля?

— Дурочка ты, иди. На ванные записываться надо.

— Я потом… Я после обеда.

— Как знаешь. Мне велено передать. Как-никак в санатории ведь. Не на балу.

Галя сдернула со спинки кровати купальник. Наскоро переоделась, слетела к морю, поискала глазами, вскрикнула:

— Костя!

Он сидел на корточках и тыкал пальцем в медузу.

— Медуз ловишь?

— Ловлю.

— Они холодные, да?

— Ага.

Она прыгнула с визгом в воду. Она поплыла далеко за бакен.

Он остался на берегу. Сидел и смотрел, как тает на солнце медуза.

— Ух, как здорово! — сказала она, отжимая волосы.

— Ты как русалка, — сказал он…

А потом они пришли в ее комнату с голубыми обоями.

Было светло, уютно — в окно катилось море.

Он курил и не знал, куда стряхнуть пепел.

Взял с тумбочки раковину, покрутил ее в руках и погасил в ней папиросу.

— Я завтра уезжаю, Галя.

— Как завтра?

— Так, утром. У меня сын заболел…

Она смотрела в окно. Низко у воды пищали чайки. Он встал, расстегнул ворот.

— Я пойду. До свиданья, Галя.

Она не ответила. Слышала, как стукнула дверь, слышала, как он прошагал по коридору. Потом взяла с тумбочки раковину, выбросила из нее папироску и выдула пепел. Приложила раковину к уху — в ней шумело море.

Вдруг нечаянно она больно ударилась ногой о чемодан, и у нее из глаз брызнули слезы.

Она сказала:

— Ты очень плохой. Ты невозможно плохой. У тебя даже замки ржавые.

Она ругала чемодан, как человека. Он неуклюже лежал на боку, пухлый и большой…

Я жду писем, но их нет. Это плохо, когда нет писем. День… два… три… неделю… месяц… Может быть, их не будет совсем, как снега летом. Я жду. Я спускаюсь вниз к деду Афанасию и спрашиваю:

— Как погодка?

— Нету тебе писем. Гуляй, — отвечает хмуро дед. Он сидит на широком стуле и читает газеты. Читает подолгу, несколько раз в день, кашляет, поправляет очки и опять читает.

Я хлопаю дверью, и следом за мной со ступенек спрыгивает Наташка, важная, в первых бантиках, пуговицы блестят на пальто. Она глядит на солнце, смеется и кричит:

— Дяденька, достань мне сосульку…

Кричит долго и пронзительно, пока не зажимает в варежке чистую, как стекло, сосульку. Потом убегает за угол и грызет ее маленькими белыми зубами.

К Наташке подходит уличный, ничей пес, всегда улыбающийся попрошайка, извивается, показывает Наташке язык, тыкается мордой в ее боты и весело встряхивает ушами.

— Не дам… Вот какой… — говорит Наташка и прячет сосульку за спину. Но пес пристает, садится на задние лапы, крутит мокрой мордой.