— Да разразят меня гларды! Что это было?
— Без понятия, — ответил Корт сквозь стиснутые зубы. — На сканерах ничего… погоди-ка, и на комме ничего! Через подпространство не пробиться. — Бортовой стрелок помрачнел. — Нас глушат.
— Кто именно?
— Комм-призраки, хитиноголовые. Почём мне знать?
— Попробуй в реальном пространстве.
— По радио? Мы в пяти световых секундах.
— А это значит, что взрыв произошёл двенадцатью секундами ранее?
— В реальном пространстве тоже ничего. Сплошные помехи. Хотя, постой-ка, что-то началось.
Сквозь пелену помех задыхавшаяся радиосвязь выдала шокирующую новость: по «Правосудию» был нанесён удар, и удар совершили изо всей силы. Повреждения оказались настолько серьёзными, что огромный линкор попросту разваливался, усеивая кусками орбиту. Провести оценку потерь не представлялось возможным, однако эскорт истребителей сообщал об отстреле крейсером спасательных капсул, которые, шныряя между обломками, сопровождались ещё целыми десантными судами. Ещё спустя несколько секунд истребители повстречали невесть откуда взявшиеся превосходящие силы противника, что первым делом принялись обстреливать капсулы.
— Хорошенько же они нас приложили!
— «Они» — это кто?
— Есть такое мнение, что… — Выпиравшей челюстью Корт мотнул вверх, указывая на висевший снаружи кабины шквал астероидов — астероидов, которые, если верить датчикам, обзавелись десятками, нет, сотнями плазменных сигнатур ионных двигателей, взведённых на полную тягу. — …что это вот они.
Часк издал серию ещё более грязных ругательств, чем напарник, и ударил по приборной панели истребителя, оживив щиты и с ходу выжав всю мощность. Это стало последним деянием в жизни пилота. Какая-то невидимая сила прошла через защиту «бритвы», будто её даже не существовало, и разорвала корабль напополам.
* * *
— Мы потеряли входящий канал, сэр, — доложил младший лейтенант Хорст Девалоу, ответственный за эксплуатацию связи на «Копьеносце». Он нахмурился: происходившее на экране терминала не вызывало оптимизма. — «Правосудие» вырубилось.
Капитан Тиросск с любопытством изучил вверенные связисту приборы, заглянув через плечо подчинённого.
— Проблемы на их стороне или на нашей?
Вопрос был вполне обоснованным, поскольку модернизированный фрахтовик «Копьеносец» уже разменял вторую сотню лет и благодаря бесконечным неисправностям, сопровождавшимся бесконечной же руганью со стороны всего экипажа, приобрёл меткое прозвище «Старая чушка», произносимое, само собой, в уменьшительно-ласкательном ключе.
