Вторник, 24 февраля. Утро
Москва, Кремль
– Ой, как тут здорово… – затянула Альбина. Она непрестанно вертела головой, но этого ей казалось маловато для полного обзора, поэтому девушка раз за разом крутилась на каблучках, чтобы высмотреть всё-всё-всё. И башни, и их отражения в зеркальных стенах Кремлевского дворца съездов, и людей.
А депутаты, поспешавшие во дворец, попадались такие, что даже сдержанная Светланка глаза распахивала, впечатленная и зачарованная. Вот мимо прошел космонавт Леонов, а вон там, на углу, с кем-то разговаривает Донатас Банионис… Да не с кем-то, а с Татьяной Дорониной! Ишь ты ее… Смеется, глазками постреливает… Ну и правильно.
Рита вздохнула. Ей очень не хватало Миши. Вообще, в этом году всё немного сдвинулось. Хотя… Нет, всё началось еще в ноябре, когда она жила у Гариных.
Ей становилось хорошо и спокойно, если Миша находился рядом, пусть даже в соседней комнате. А вот когда он оказывался близко, делалось еще лучше. Правда, спокойствие сменялось волнением.
Одно было плохо – Миша вел себя уж больно по-джентльменски. Боялся обидеть, дурачок…
Пару раз она сама пробовала выйти к нему поздно-поздно вечером – все уже спали, в доме замирала тишина… Это же так просто – на цыпочках, каких-то десять шажков… И… Да просто так, присесть на Мишин диван, пошушукаться…
«Ага! – мелькнуло у Сулимы. – Просто так!»
Тогда ее удержало стеснение… Хм… А если честно? Ну да… Побоялась. Не Миши. Себя. Останься они вдвоем, и томление сделалось бы невыносимым, их просто притянуло бы друг к другу!
Жаль, что так и не осмелилась…
– Рита! Рита! – Звонкий Машин голос камнем упал в поток сознания, разбрызгивая мысли.
– А? Чего?
– Чего, чего! – сердито откликнулась Шевелёва. – Я ее зову, зову, а она… Пошли скорей!
Сулима догнала подруг, и они вместе вошли в обширное фойе Дворца съездов, с галереями, украшенными гербами союзных республик. А народищу…
– И чё? – сразу же донесся извечный вопрос.
– Капчё! – ответил Жуков. – Куда ты в зал?! Депутат, что ли? Нам наверх!
– Ой, Дюша… – недовольно начала Альбина, встав на защиту подопечного, но не договорила.
– Долго вы там копаться будете? – брюзгливо воззвал с лестницы Зенков, забыв о жеманных ухватках.
– Идем уже, идем уже! – Маша взбежала по ступенькам, и Жека хищно завладел ее узкой ладонью.
Рите опять взгрустнулось, но впечатлений извне навалилось столько, что личные неурядицы скрылись под их напластованиями. Вот она выходит на балкон – и перед ней распахивается Большой зал. Казалось невероятным, что столь огромное пространство вообще можно перекрыть. Парит он, что ли, этот необъятный потолок? Или невесом? Сцену видать всю и трибуну…
