Зябнущий прохожий впереди то и дело передергивал плечами, словно пытаясь согреться под своею дубленкой. Резко повернув голову в «колючей» шапке из нутрии, как будто оглядываясь, он нервно содрал перчатку и сунул руку в карман, вытягивая красную зажигалку.
Щукин похолодел. Этот носатый профиль… Он его узнал! Ну, конечно! Сергей Гарбуз, консульский служащий, или как они там записываются, в своих трудовых книжках…
Саша беспомощно оглянулся. Гарбуз наверняка что-то задумал.
«Сейчас или шнурки на ботинках станет затягивать, или прикурит, лишь бы пропустить меня вперед, – заторопились мысли, – чтоб за спиной – никого…»
Решившись, Щукин круто свернул к пешеходному переходу. «Уазик» со смешным названием «буханка» лихо тормознул у самой «зебры». Пока старушка с палочкой ковыляла на ту сторону, Саша скользнул за «буханку» и приблизился к водителю, смуглому парнише с белым, как вата, чубом. Увидав красную книжечку сотрудника КГБ, водила живо завертел ручкой, опуская стекло.
– Очень нужно! – взволнованно зачастил Щукин, следя сквозь бликовавшие стекла за агентом «Немо». – Оперативное мероприятие!
– Подвезти, что ли?
– Просто поезжай, а я рядом, чтобы не видно!
– Да ты, вон, за подножку цепляйся! Газовать не буду!
Держась одной ногой и одной рукой, Саша раскорячился, засматривая в подмерзшее окошко – Гарбуз шмыгнул в подворотню. Дожидался, пока его минует одинокий прохожий в белой ушанке? Или ждет встречи?
В крайнее мгновение Щукин углядел, как «Немо» воровато потянулся к стене.
– Тормози! Всё, спасибо!
Младший разведчик обошел «буханку» спереди и затаился за фонарным столбом. Гарбуз поспешно удалялся.
Дождавшись, пока тот скроется за углом дома, Саша неторопливо двинулся к «месту преступления». Следить за объектом он не собирался – и так уже нарушил всё, что можно. Но взглянуть на художества «Немо» стоило. Ну, не опирался же агент о стену! Наверняка условный знак малевал!
Свернув в подворотню дома номер 16, Щукин довольно ухмыльнулся. Не зажигалку доставал Гарбуз, а губную помаду – на стене, жирно выведенная ярко-красным, пламенела пятерка.
* * *
Начальник 2-й службы упорно молчал. Вздыхал лишь, изгибая брови по очереди, и молчал.
– Капитон Иваныч! – взмолился Саша. – Ну, вы хоть обругайте меня! Хоть матом, хоть как!
– Не поможет, – длинно вздохнул Горохов. – Молодые начальственной брани не внемлют. Злятся только. Обижаются. Вплоть до того момента, когда их турнут из органов. Тут молодежь резко прозревает, да поздно…
