[Смеется. Кашель.]
Слушай, почему я все время кашляю, как засмеюсь?
Так вот, она, нет бы влияние свое к какой-нибудь нашей пользе употребить… Ведь кормежка была, деликатно выражаясь, очень скромная, хотя в такой деревне почитай что у каждого в холодном закуте копченый окорок припрятан. Но она вместо этого давай Хекенбихлеру твердить, что в Кастелау никакой культуры и что культура здесь нужна, как воздух. Мол, народное сознание, «Сила через радость» [57] и вся эта мура. Ему, дескать, обязательно нужно что-то в таком духе организовать.
Ты хоть знаешь, что такое праздник Солнцеворота?
Что за день такой, почему я тебе всякую ерунду объяснять…? Рождество на нацистский манер, вот что это такое. Когда вместо милого младенца Христа у тебя Гитлер в ясельках лежит.
Бог ты мой, ну что вы американцы за народ! Конечно, не в буквальном смысле! Зимний солнцеворот – это все равно что Рождество у древних германцев. С хором, речитативами и все такое. Когда все хором читают, как в молитвенниках на готическом шрифте… Во всех культурных центрах Германии это празднуется, внушала она ему, а значит, и в Кастелау, конечно же… Человеку что угодно втемяшить можно… Особенно если самомнению его потрафить.
Словом, Хекенбихлер письмо написал, даже депешу, до того официально. И сына своего, в форме гитлерюгенда, с этой депешей к нам в «Вацманн» прислал. Господа Кляйнпетер и Эренфельз приглашаются в ратушу на совещание тогда-то и тогда-то. И ничего больше. Вернер, конечно, сразу… Кляйнпетер-то с этим Хекенбихлером чуть ли не каждый день дело имел, а вот Вернера господин ортсгруппенляйтер за все время ни единым словом не удостоил. И вдруг такое приглашение, прямо повестка. Это не к добру, Вернер уверен был… Может, думал, его псевдоним… Иначе чего ради вся эта официальность и «предлагается явиться», когда от «Вацманна» до ратуши два шага всего, только площадь перейти?.. Почему просто не сказать, в чем дело-то? С тех пор как весь постоялый двор, включая трактирный зал, снова по полной программе открыли, Хекенбихлер и так каждый вечер там сидел за столом для завсегдатаем. Вернер всерьез подумывал, уж не смыться ли. Но, конечно, они пошли, куда деваться.
А их в пиниевой гостиной встретили шнапсом, и господин партиец был сама любезность. Объявил, что вот подумал и принял решение провести в Кастелау праздник Солнцеворота. В их деревенской церкви, 21 декабря. И почетную миссию подготовки этого торжества он с радостью передоверяет творческим деятелям из Берлина. Им, работникам умственного труда, мол, выпадает редкая возможность… Доказать свою близость к народу. Нет-нет, ничего грандиозного, небольшое представление, чтобы все, включая шествие и общий хор, продолжалось не больше часа. Для многоуважаемого товарища, фольксгеноссе Эренфельза, надо полагать, это сущий пустяк, подготовить соответствующий текст. Для того, кто еще в юные годы написал свою первую пьесу, уж такая-то задача… Бедняга Вернер сперва вообще не понял, о какой пьесе речь. Он-то давно забыть успел, что своему Эренфельзу в биографии понаписал…
