Они не могли не осознавать, что подобным поведением навлекают на себя немалую опасность. Всякая попытка уклонения от работы на предприятии военно-стратегического назначения считалась тяжким государственным преступлением, и человека, заподозренного в таком деянии, всякое учреждение вправе и даже обязано было задержать и передать гестапо. Общеизвестно, что как раз в последние месяцы войны суды в подобных случаях склонялись к максимально суровой трактовке соответствующих законов и за «подрыв боевого духа» и «саботаж» выносили поистине драконовские приговоры вплоть до смертной казни.
Риск угодить за решетку по такому обвинению вследствие чьего-либо доноса был весьма велик. Власти принимали подобные «сигналы» с большой охотой и вознаграждали их авторов не только официальными благодарностями, но и материальными поощрениями, главным образом в форме дополнительных карточек на дефицитные товары.
Иными словами: в глазах местного населения пребывание столичных гостей в Кастелау оставалось оправданным лишь до тех пор, пока группа действительно проводила киносъемки либо – поскольку по вышеперечисленным причинам снимать фильм было невозможно – по крайней мере, создавала иллюзию таковых, уповая на то, что жители деревни, не сведущие в тонкостях кинопроизводства, не распознают истинный характер их деятельности, поняв, что все это, мягко говоря, «липа».
Кроме того, фильм всенепременно должен был называться «Песнь свободы» и никак иначе. Даже здесь, в Кастелау, в любую секунду мог сыскаться не в меру любознательный охотник запросить Берлин о проводимых в деревне съемках. Случись подобное, он получил бы подтверждение: работа над фильмом с таким названием действительно ведется.
На практике это означало, что под старым названием надо было придумать совсем другой фильм, съемки которого – хотя бы для отвода глаз – можно было бы проводить в описанных условиях и с использованием имеющихся более чем скудных технических средств. Само по себе название «Песнь свободы» оказалось, по счастью, достаточно расплывчатым, чтобы подогнать под него какую угодно историю, правда, с сохранением сколько-нибудь ощутимой патриотической «прокладки». Этот идейный, точнее, идеологический аспект был важен, ибо столь незаурядное событие, как киносъемки, несомненно, привлечет пристальное внимание жителей деревни и, конечно же, будет живо ими обсуждаться. А Кастелау в ту пору отнюдь не был местом, где кто-то отважился бы усомниться в нацистской идеологии или даже мысль о возможности такого сомнения допустить.
