– В свое время я бы умер за Рози Дейли, – ответил я. – Вот что я пытаюсь вам втолковать.
Наступило молчание. Потом Шай поднял кружку:
– За все, ради чего мы готовы умереть. Будем!
Мы чокнулись, сделали по хорошему глотку и уселись поудобнее. Возможно, из-за того, что я на девять десятых упился, но меня чертовски радовало, что они пришли – даже Шай. Больше того, я был им благодарен. Да, дури им не занимать, и кто знает, что они ко мне чувствовали, но сегодня все четверо бросили свои дела, мигом поставили жизнь на паузу и пришли сюда, чтобы помочь мне пережить этот вечер. Мы подходили друг другу, как кусочки мозаики, и меня словно окутало теплым золотым сиянием; как будто я блуждал в потемках и случайно забрел по адресу. С трудом, но мне хватило трезвости, чтобы не произнести это вслух.
Кармела наклонилась ко мне и почти застенчиво сказала:
– Когда Донна была маленькой, у нее с почками беда приключилась; думали, потребуется пересадка. Я сразу сказала – без вопросов, хоть обе моих забирайте. И думать не пришлось. Потом-то она, конечно, поправилась, да и почка могла понадобиться только одна, но я этого никогда не забуду. Понимаешь, о чем я?
– Ага, – я улыбнулся Кармеле, – понимаю.
– Ой, Донна прелесть, – подхватила Джеки. – Симпатяжка, смеется все время. Фрэнсис, ты просто обязан с ней познакомиться.
– А Даррен – вылитый ты, представляешь? – сказала Кармела. – Еще малышом на тебя был похож.
– Спаси его, Господи, – хором сказали мы с Джеки.
– Вы чего, я в хорошем смысле. Он в колледж собирается. И он этого не от нас с Тревором набрался – мы бы рады были, если бы он водопроводчиком стал, как папа. Нет, Даррен сам додумался, нам ни слова не сказал, просто набрал учебных бумажек, выбрал факультет по душе и работал как проклятый, чтобы в класс с нужными выпускными предметами попасть. Упертый, все сам да сам. Прямо как ты. Я всегда жалела, что так не могу.[21]
Мне показалось, что по ее лицу пробежало облачко грусти.
– Помню, ты вполне справлялась, когда чего-то хотела, – сказал я. – Взять хоть Тревора.
Грусть рассеялась, и я услыхал короткий смешок, снова сделавший Кармелу похожей на девчонку.
– И точно! Я его на танцах первый раз увидела. Только глянула и говорю Луизе Лейси: “Этот – мой”. На нем клеши были – последний писк…
Джеки засмеялась.
– Ничего смешного, – одернула ее Кармела. – Твой-то Гэвин из потертых старых джинсов не вылезал, а мне нравится, когда парни за собой следят. У Тревора такая улетная попка была в этих клешах, загляденье! И пахло от него прекрасно. Чего заливаетесь?
