Третья причина, несомненно, дымилась в Далки от ярости на меня. Очень скоро мне предстояло иметь дело и с ней, и – да поможет нам всем Господь – с Оливией, но я-то не железный. Я не люблю надираться, но после такого дня считал себя вправе проверить, сколько могу принять на лоб, пока не рухну.
Я поймал взгляд бармена:
– Еще одну.
Паб уже опустел – возможно, из-за Снайпера. Бармен медленно протирал стаканы и разглядывал меня через стойку. Через некоторое время он кивнул на дверь:
– Ваш приятель?
– Да не сказал бы.
– Раньше вас здесь не видел.
– Надо полагать.
– Вы часом не из Мэкки, что с Фейтфул-Плейс? – Испытующий взгляд.
– Долгая история, – сказал я.
– А, – сказал бармен, будто понял все, что следовало обо мне знать. – Куда ж без этого. – И он эффектным жестом подставил кружку под краник.
* * *
Последний раз я прикасался к Рози Дейли в пятницу, за девять дней до дня икс. Свежим морозным вечером в городе было не протолкнуться. Всюду сияли рождественские огни, по улицам спешили покупатели, лоточники продавали оберточную бумагу по пять листов за фунт. Вообще-то я был не самым большим поклонником Рождества – впечатляющий ежегодный пик маминого безумия неизменно приходился на рождественский ужин, как и пик папашиного пьянства; в итоге что-то обязательно ломали и минимум один член семьи разражался слезами, – но в том году все казалось нереальным и хрупким, то ли волшебным, то ли зловещим: девочки из частной школы с блестящими волосами, поющие “Радость миру”, собирая пожертвования, выглядели слишком уж чистенькими и благостными; дети, глазеющие на сценки из сказок в витрине кондитерской “Свитзерс” – слишком ошалевшими от праздничных красок и суеты. Пробираясь сквозь толпу, я держал руку в кармане армейской куртки – меньше всего мне улыбалось, чтобы меня обчистили именно в этот день.
Мы с Рози всегда встречались в пабе “О’Нилс” на Пирс-стрит – там тусовались студенты из Тринити, а значит, количество слюнтяев зашкаливало, зато мы не отсвечивали и не было шансов напороться на знакомых. Родители Рози думали, что она гуляет с подругами; моей семье было плевать, где я. Просторный зал быстро наполнялся, дыбясь волнами тепла, дыма и смеха, но я тут же различил вспышку медных волос: облокотившись на стойку, Рози что-то говорила бармену, а тот ухмылялся в ответ. Пока она платила за наше пиво, я нашел нам столик в укромном закутке.
– Дрочила поганый. – Рози поставила кружки на стол и кивнула на кучку гогочущих студентов у бара. – Пытался мне в вырез заглянуть, когда я наклонилась.
