Выкладывать эту мысль ни один из нас не собирался.
– Сделаю что смогу, – сказал Снайпер и убрал записную книжку в карман пиджака. На меня он не смотрел. – Спасибо, Фрэнк. Возможно, в будущем мне понадобится еще раз пройтись с тобой по этой истории.
– Без проблем, – сказал я. – Ты знаешь, где меня искать.
Он одним длинным глотком прикончил свое пиво.
– И помни, что я тебе говорил. Думай позитивно. Переворачивай.
– Снайпер, бесформенная масса, которую только что увезли твои приятели, когда-то была моей девушкой. А я думал, она живет себе за морем на полную катушку. Прости, если я затрудняюсь увидеть в этом позитив.
Снайпер вздохнул.
– Ладно, – сказал он. – Справедливо. Хочешь, я обрисую тебе ситуацию?
– Ничто не сделает меня более счастливым.
– У тебя хорошая репутация на работе, Фрэнк, просто отличная, за исключением одной мелочи: ходят слухи, что ты предпочитаешь работать в одиночку. И – как бы поточнее выразиться? – уважаешь правила чуть меньше, чем следует. Этот чемодан – показательный пример. А шишки в погонах любят командных игроков гораздо больше, чем асов-одиночек. Не стоит косить под Мэверика, ты не Мел Гибсон. Если правильно себя покажешь в таком расследовании, где тебе, само собой, очень нелегко, если докажешь всем, что ради блага команды можешь посидеть на скамейке запасных, – вот тогда твои акции взлетят. Думай на перспективу. Улавливаешь?[17]
Я улыбнулся ему до ушей – чтобы не врезать.
– Это здоровый горшок каши из штампов, Снайпер. Дай мне время переварить.
Он воззрился на меня, но, не сумев ничего прочесть по моему лицу, пожал плечами:
– Как знаешь. Имеющий уши да услышит… – Снайпер встал и поправил лацканы пиджака. – Буду на связи, – с легчайшим оттенком предостережения добавил он, подхватил свой выпендрежный портфель и зашагал прочь.
Сам я никуда двигать не торопился. Я уже понял, что остаток выходных пошел прахом. Первой причиной был Снайпер: следующие пару дней он и его убойные приятели будут рыскать по Фейтфул-Плейс, как свора терьеров на спидах, разнюхивая по углам, тычась носом в интимные места и доводя всех до ручки. Следовало наглядно показать всей улице, что я не имею к ним никакого отношения.
Второй причиной тоже был Снайпер, но под другим углом. Казалось, он чуток насторожился на мой счет, и в ближайшие двадцать четыре часа я не собирался путаться у него под ногами, чтобы он, в свою очередь, не лез ко мне. Когда смотришь на человека, которого знал в молодости, всегда видишь его тем же, что и когда вы познакомились, и Снайпер по-прежнему видел вспыльчивого паренька, который делал все быстро или не делал вовсе. У него и в мыслях не было, что, пока он учился обуздывать эго, я учился терпению. Хочешь охотиться, как шустрый песик, который рвется по следу, как только его спустят с поводка, – работай в Убийствах. Хочешь служить в Спецоперациях – как всегда предпочитал я – учись охотиться у больших кошек: лежать в засаде, прижиматься к земле и подкрадываться дюйм за дюймом.
