— С чего ты решил? — спросил Никанор.
— Да всякое болтают… — пробормотал Балакр, — вроде того, что боги прокляли Александра, а не нас…
— Ты бы помалкивал об этом, — посоветовал Никанор.
— Если убить Абанта, то не будет не только Александра, — сказал Филота, — много чего не будет. И вряд ли мы вернёмся домой. Но, с другой стороны…
— Ты — царь Абант? — обратился к пленнику Никанор.
Тот медленно кивнул.
— Есть ли у тебя сын?
Снова утвердительный ответ.
— Вот видишь, — сказал Филота, посмотрев на мёртвого Ринкея, — его смерть не повредила бы нам. Но пусть уж теперь живёт. Найдите Кокала.
Нашли. Но узнали не сразу. Кокаро Черноногий лежал в десяти шагах от своей головы. Вернее, её верхней части, снесённой секирой аккурат под срез бронзового воротника. Тело Черноногого успело ещё немного проехать вперёд, прежде чем рухнуло с колесницы.
— Всё-таки не умер в собственной постели, — прошептал пленённый Этевокрей.
— Междоусобица окончена, — констатировал Филота, — теперь пора познакомиться с нашим патриархом.
Остров Тера
Знакомство с патриархом прошло буднично и скучно: дед, всеобщий прародитель, по причине глубокой старости совершенно впал в маразм и не понимал, что происходит, кто эти люди и чего они хотят. Филота махнул на него рукой. Всё равно Аргосом правит Абант, разве что ванактом пока не называется. Да уж теперь и не назовётся — сей титул сын Пармениона по праву победителя собрался преподнести Александру. Конечно, без особой радости, но куда деваться… Себя Филота провозгласил наместником, а побеждённого царя — своим соправителем. В точности так, как поступили несколько лет назад египтяне, захватив Тир.
Впрочем, свежеиспечённый наместник пока оставаться тут не собирался. Он должен вернуться к Александру. Уходя, Филота не стал оставлять в ахейских городах гарнизоны, ибо это ослабило бы его войско. Кроме того, местные могли бы взбунтоваться и перебить их. Конечно, за это придёт расплата, но ведь людей уже не вернёшь. Если же ахейцы позабудут о своих обязательствах данников… Что ж, он рассчитывал вернуться будущей весной уже надолго. И тогда всякий, кто придумает восстать, понесёт суровую кару.
Соправитель Абант ещё не вполне осознал произошедшее и вёл себя тихо. Филота увозил с собой три десятка заложников, детей знатных семейств. Кроме них в качестве посла к Александру поехал Этевокрей, которого македоняне, не желая ломать себе язык, переименовали в Этеокла, что в обоих случаях, собственно, означало одно и то же — «Истинно славный».
