– Это я.
Мужчина приподнял козырек фуражки и смерил его взглядом, в котором изумление сменилось жалостью.
– Видит бог, я тысячу раз проклинал моего старика за то, что он назвал меня Видмер Шлампф, но не хотелось бы мне зваться Джосселин.
– А я довольна, что мой папаша назвал меня Истер Уитти, – отозвалась Истер Уитти. – Всё лучше, чем Видмер!
Мужчина вышел и вскоре вернулся, катя на маленькой тележке сундук. Отстегнув ремешки, он сбросил его на ковер. И остался стоять, словно ждал чего-то.
Джослин наконец понял и поспешил достать из кармана монетку. К счастью, он сообразил обменять свои франки, сойдя с «Королевы Шарлотты», чтобы купить билет до Пенсильванского вокзала.
– Хоть бы Капитан Блай смягчилась, – вздохнула Хэдли. – Из-за этой спаржи она зла как сто чертей.
– Поверить не могу, что моя судьба зависит от пучка зелени!
– Каждую среду вечером подавай мисс Артемисии овощной суп, – изрекла Истер Уитти, со зловещим видом указав пальцем на люстру. – Но сегодня лавочник завез столько тыкв, что для других овощей не осталось места.
– Капитан Блай готова загубить невинную душу ради этого супа, – подтвердила Шик.
Хэдли поставила готовую тыкву на камин, зажгла вставленную внутрь свечу. Уже четыре светящиеся тыквы ухмылялись на мраморной полке. Джослин смотрел на них, хмурясь всё сильнее.
– Но только по средам, – улыбнулась Хэдли. – В остальные дни недели она не требует овощей и довольствуется младенцами.
На лестнице послышались шаги миссис Мерл, и она вошла в гостиную со сконфуженным видом.
– Моя сестра сказала, что не потерпит даже мужского духа в доме. Мне очень жаль, мой бедный мальчик. Таковы наши правила.
– Может быть, я сам с ней поговорю? Попробую убедить ее, что не замышляю ничего дурного.
– Легче убедить Дж. Э. Гувера и его ФБР не шпионить за Америкой, – хихикнула Шик.
– Или удава станцевать степ.
– Не забывайтесь, Истер Уитти. Еще одна дерзость, и я буду вынуждена вас уволить.
– Вы меня двенадцать лет увольняете, миссис Мерл. Никого в Нью-Йорке столько не увольняют.
– Ладно… – уныло вздохнул Джослин. – Пойду попробую сунуться в этот отель.
– Оставьте сундук. Пусть побудет здесь, пока вы не устроитесь.
У двери он вдруг замешкался. Круто развернулся.
– Сундук. Я тут подумал… Моя мама… Может быть…
Опустившись на колени перед сундуком, он принялся лихорадочно расстегивать ремни. На глазах у всех поднял крышку и, волнуясь всё сильнее, стал вытаскивать содержимое.
Запрыгали по полу книги, посыпались партитуры, полетели свитера, из стопки пижам выпала упаковка шоколадных треугольников «Тоблерон», плюшевый олененок покатился кувырком и скрылся в куче одежды. Джослин вынырнул, победоносно подняв руки – в каждой была зажата стеклянная банка.
