– Это было единственное место, – добавил Дриззл, – где белые и черные могли вместе послушать, как Билли Холидей поет Strange Fruit. Ты знаешь Strange Fruit, young Джо?
– Боюсь, я вообще мало что знаю, – извинился Джослин.
– Black bodies swinging in the southern breeze[42], – тихонько напела Сэсси Воан и повернулась к Джослину. – Вы канадец?
– Француз, – сказал Космо.
Помолчав, он добавил:
– Париж.
– Пари-и? О-ля-ля, это велико-льепно! – пропела она по-французски. – Что ж, раз такое дело, я спою April in Paris… ОК, Джо? Для вас. Только для вас.
Шоколадная рука прекратила сладкую щекотку и ушла со своей хозяйкой к микрофону.
April in Paris, chestnuts in blossom,
Holiday tables under the trees…
[43]* * *
Джослин, еще блаженствуя в чуть теплой воде, поднял руку и пошарил в поисках мыла… Глухой удар сотряс потолок над головой.
Он сел. От второго удара закачался ряд бутылочек на краю ванны. Эхом отозвался громкий плюх, словно выразила недовольство большая рыба. Флакон с ароматической солью пошел ко дну между его ног.
Ярко-розовый ореол, расползаясь с медлительностью медузы, покрыл всю поверхность воды, и в ванной одуряюще запахло цветами.
Джослин опорожнил ванну, ополоснул ее, выполоскал флакон, сам трижды вымылся чистой водой. От него всё равно пахло.
Forever Reseda, гласила этикетка на флаконе.
Джослин поднял раму окна, выходившего на задний дворик, замахал полотенцем, со свистом разгоняя воздух. Несколько упрямых кристалликов поблескивали на дне флакона, точно осколки стекла.
Наверху стучали всё сильнее. Он поспешил одеться, босиком выбежал в коридор и замер как вкопанный.
На площадке он увидел двоих: Пейдж сидела на корточках и перемещалась мелкими прыжками, считая вслух, а Шик стояла у стены вниз головой в позе, именуемой «березка».
– Доброе утро, – поздоровался Джослин со всем возможным достоинством, благоухая резедой.
В эту минуту вышла Манхэттен с накрученными на папильотки волосами и журналом в руке.
Шик потеряла равновесие и встала на ноги.
– Весь этот кавардак из-за тебя, Lover Boy[44], – сказала она Джослину. – Для тебя Силас по требованию миссис Мерл делает перестановку у Капитана Блая. Пейдж, это ты облилась духами?
– Перестановку? – поспешно спросил Джослин. – Черт! Пианино, да?
– Оно теперь будет стоять в маленькой гостиной наверху. Можешь начать разминать пальцы, миссис Мерл уже пишет приглашения.
Шик вскинула руку, изображая статую Свободы.
– Чемпионка Калифорнии по гимнастике среди юниоров! – провозгласила она с гордостью. – Конь, перекладина, кольца, канат. – И выполнила три великолепных колеса через всю площадку, завершив их грациозным прыжком в высоту. – Хоть бы это мне пригодилось, – заключила она, отряхивая ладони о шорты. – Когда я изображаю девушку июля для календаря Kellogg’s, от меня требуют одного: окаменеть.
