– Семнадцатая, – отозвался юношеский голос. – Мисс в розовом костюме.
Розовый костюм поднялся с кресла, чтобы заменить на сцене марафонскую бегунью. В темном зале маленький круг света между рядами освещал пюпитр и две или три фигуры за ним. Оттуда и доносились голоса.
– Вы выучили ваш монолог, мисс?..
– Келли. Да, выучила.
– Начинайте.
– Да, это я, Розалинда. Вот я и вернулась, Кристофер…
Розовый костюм играл уверенно и непринужденно. Только видневшиеся из-под него красивые точеные ножки переступали по сцене с некоторой нервозностью, которую их обладательница успешно сдерживала. Из рукава время от времени выныривала белая перчатка и порхала в воздухе или изящно теребила нитку жемчуга на шее.
– Я вернулась только ради вас, Кристофер…
Если искать недостатки, то разве что голос подкачал. Слабый и какой-то ломкий, он не долетал до последних рядов. Зрителям в глубине зала и на балконе приходилось напрягать слух. Выговор был немного тягучий («Филадельфия», – шепнула Манхэттен на ухо Джослину). Больше придраться было не к чему, фигура идеальная, игра естественная, без зрелищных эффектов.
– …Мне нравятся ваши глаза, Кристофер! Вы ничего не имеете против?
Розовый костюм замер в ожидании под софитом.
– Карл? Запиши розовую.
– Левая сторона, № 17.
Розовый костюм просиял улыбкой, кинулся к кулисам, туда, где они стояли, и возбужденно сжал их руки.
– Вы были великолепны, – сказал Джослин от всего сердца.
Розовый костюм оказался совершенно обворожительной девушкой с лебединой шеей и короткими легкими кудряшками. Ее светлые глаза искрились от радости. Пейдж смяла на груди букетик, вздохнула, передумала, улыбнулась.
– Должна согласиться. Вы были великолепны. Я Пейдж.
– Грейс. Спасибо, Пейдж, очень мило с вашей стороны.
«Филадельфия», – снова шепнула Манхэттен на ухо Джослину.
Восхитительная Грейс в розовом ласково похлопала Пейдж по руке. Белизна шевровых перчаток придавала ей особый шик, словно озаряя.
– Вам не о чем беспокоиться, – сказала она, – меня никогда не берут. Семь прослушиваний за месяц. Каждый раз ухожу ни с чем.
Она повернулась к Джослину.
– А вы, похоже, нездешний. Итальянец?
– Француз. Из Парижа. Я Джо.
– Пари-и… – повторила она мечтательно. – Вы давно здесь?
– Пятнадцать минут.
Она рассмеялась озорно и загадочно. Губки в розовой помаде, розовый костюм.
– Я хочу сказать, в Нью-Йорке?
– Со вчерашнего дня.
– Девятнадцатая! – выкликнул по-прежнему невидимый Карл.
– Добро пожаловать в Америку, Джо.
