– Здесь живет мистер Беззеридес, вдовец, с дочерью. Он изрядный… гм, чудак, но в общем славный.
В том, как она произнесла «изрядный» и «в общем славный», слышалась нотка порицания. Джослин задумался о пределе, за которым становятся чудаком в восприятии Селесты Мерл.
Аллея шла вокруг дома. Уличные шумы приближались. Очень скоро они оказались у калитки, выходившей на улицу, застроенную домами прошлого века из бурого песчаника.
Миссис Мерл аккуратно оторвала от стены листовку с призывом Дьюи президент!, затем еще одну, Трумэн президент! – и выбросила их в урну на столбе у перехода.
От тротуара и калитки несколько ступенек вели вниз, к двери рядом с полукруглым окном, расположенным на уровне их колен.
Джослину подумалось, что лучше было бы всё-таки поискать другой пансион, чем жить в яме, но миссис Мерл уже открыла дверь.
Еще одна коротенькая лестница внутри – и он оказался, против всяких ожиданий, в просторной и светлой комнате. Кирпичная стена была выкрашена белой краской, плетеный коврик согревал холодный каменный пол. Конечно, чтобы посмотреть на улицу, надо было задрать голову, зато по обе стороны окна, имевшего необычную и аристократичную форму полумесяца, были присобраны занавески в скромных цветочках, и, разумеется, покрывало на кровати оказалось точно таким же.
Мебели было много, но в этой огромной комнате места между ней оставалось более чем достаточно.
– Истер Уитти натерла пол, всё почистила.
Действительно, запах мастики забивал духи миссис Мерл (тот самый интригующий аромат бабушкиного сундука). Круглый столик на одной ножке был близнецом того, на котором отплясывает Фред Астер в фильме «Ты никогда не была восхитительней».
Был здесь и мраморный камин. Подставки для дров в виде сфинксов, наверху георгины и папоротник в вазе в форме шара. В общем, налицо все красоты, про которые говорят, что девочки от них без ума, скромно умалчивая при этом, что мальчики тоже, и весьма.
Джослин не мог решить, что ему больше всего нравится: размер комнаты, свет, необычное расположение, умиротворяющее убранство или множество спешащих ног за окном.
– Это… великолепно, – выговорил он наконец.
Хозяйка приосанилась, не скрывая своего удовольствия.
– Вы можете входить и выходить, когда вам вздумается. При условии, что дамы сюда допускаться не будут. Если, конечно, речь не идет о вашей сестре или матери.
Миссис Мерл показала вторую дверь в дальнем углу комнаты, скрытую светло-зеленой занавеской.
