Она протягивает мне бутылку игристого вина, которую стащила из холодильника у организатора вечеринки – я так и не поняла, мужчина это или женщина. Я делаю несколько глотков из горлышка, но набираю в рот слишком много, и у меня по подбородку, шее и груди течет вино. Алекс смеется. Потом наклоняется вперед, проводит пальцем по ручейку вина на моей коже, сует палец в рот и облизывает его.
Заметив мое смущение, она довольно улыбается.
– Ты такая невинная, – произносит она.
– Вовсе нет, – возражаю я.
– Чем же ты занимаешься, раз ты не невинная? – спрашивает она. Взгляд у нее задиристый. Я ощущаю, как у меня вспыхивают щеки, возможно от стыда, поскольку она заставляет меня чувствовать себя наивной, но в то же время от восхищения тем, что ее, похоже, интересует, что я делаю и чем мне следовало бы заниматься.
– У меня есть любовник, – говорю я.
– Что еще за любовник?
– Настоящий любовник. Не парень, с которым я просто сплю, а настоящий… мужчина. Почти как в кино, он намного старше меня… и женат.
Алекс явно оценила. Ее улыбка заставляет меня подумать, что она мне нравится и я хочу познакомиться с ней ближе, что мне давно следовало бы познакомиться с кем-нибудь таким, как она.
Внезапно на террасу вываливается парень такого вида, будто он еще учится в гимназии, и, пошатываясь, хватается за перила рядом с Алекс.
– Ты нам мешаешь, – строго говорит ему она.
– Я, черт подери, здесь живу, – парирует он.
Мы обе хохочем. От растерянности он злится, но Алекс угощает парня его же собственным вином до тех пор, пока он снова не веселеет, не обнимает нас обеих за плечи и говорит, что мы самые красивые девушки, когда-либо бывавшие у него дома, мы опять смеемся, и я думаю, что теперь все наконец будет по-другому.
Потом мозг словно бы дает мне разрешение подумать о Карле. Сначала меня раздражает, что мне снова требуется чье-то благословение, ведь теперь у меня есть Алекс. Однако затем раздражение вытесняется другими мыслями, более сильными, которые вырываются, будто рухнула запруда, как уносящий меня с собой поток. Моим телом завладевает тяжелое ощущение возбуждения, заполняя все мысли. Я думаю о Карле на работе, когда стою возле огромной посудомоечной машины, загружая поднос за подносом грязной посуды, когда я вытираю стол за столом в зале, когда отскребаю, вычищаю и протираю тепловые прилавки, тепловые шкафы и тепловые тележки.
Стоя возле посудомоечной машины, я представляю себе его руки на моем теле, думаю, что он стоит позади меня, закрываю глаза и воображаю, как его руки ощупывают меня под одеждой, как будет ощущаться его первое прикосновение к моей коже. Запах сырости в моечной становится как бы частью фантазии и под конец настолько тесно связывается с Карлом, что начинает казаться эротичным, и каждый раз, когда захожу в эту комнату и ощущаю запах сырости, у меня по телу быстро пробегает волна возбуждения и в поднимающемся от посудомоечной машины паре мне видится его рука, накрывающая мою руку или лежащая у меня на бедре, видится, как он целует меня.
