Я часто думаю, что, возможно, проявляющие ко мне интерес мужчины как раз такие, кто способен почувствовать во мне это предосудительное, вульгарное, но не пугается этого: мужчины, которые все равно проявляют интерес или, может, именно поэтому. Возможно, такие мужчины вульгарны сами. Любопытно, как обстоит дело с Карлом Мальмбергом?
Норрчёпингская художественная школа располагается в одном из старых промышленных зданий, совсем рядом с Музеем труда, который тоже когда-то был промышленным зданием, где работала моя бабушка. Художественная школа новая, существует всего несколько лет. Вообще-то она задумана как школа для скульпторов, и повсюду стоят рулоны мелкой проволочной сетки и «колбасы» обтянутой пластикатом глины, на полу много гипсовой пыли, но большинство работает здесь с совершенно другими видами искусства: с видео и перформансом. Учиться сюда приезжают со всей страны. Немного подальше, по другую сторону Музея труда и реки Мутала-стрём, стоит скульптура Муа Мартинсон [6], которая тоже работала на ткацких станках, она производит корпулентное впечатление, выглядит суровой, мне кажется, что она строгим взглядом смотрит сквозь стены домов на учеников художественной школы и думает, что им следовало бы подстричься и обзавестись работой. Ее обращенный на меня взгляд тоже кажется строгим, будто она видит по мне, что я хочу спать с ее мужем. «Предательница», – думает она обо мне.
На потолке висят экспрессионистские тела, сделанные из сетки, – произведения студентов первого курса. За стенами школы грохочет проносящаяся мимо вода, которая бросается вниз, под откос, приземляется, пенясь, и бурлит дальше через город, к морю. Через некоторое время ее перестаешь замечать, звук отходит на задний план, но совсем не исчезает, во всем здании ощущается легкая вибрация. Однажды оно наверняка обрушится в водные массы. И тогда эти бесценные произведения искусства будут утрачены. Я не могу сдержать улыбки.
Народ вокруг меня ест вегетарианское рагу в соусе чили – его дают бесплатно, повсюду стоят бумажные тарелки, комната пропахла сыростью и дешевыми овощными консервами, пахнет студенческим общежитием. На столах на маленьких бумажных тарелочках стоят свечки, в помещении разрешено курить, и я курю, поскольку мне скучно, и думаю, что, как только докурю, пойду домой. Чуть подальше я вижу Эмили и Никласа, они о чем-то оживленно разговаривают, Эмили с энтузиазмом жестикулирует, вид у нее влюбленный, это заметно издали.
