Я всегда чувствовала, что во мне есть нечто вульгарное, чего не скрыть. Это заложено во мне поколениями и не исчезает от посещения университетских курсов и университетских вечеринок, я чувствовала это всю жизнь, с самого детства: аура, исходившая от некоторых моих одноклассников, была другой, как бы более добротной. Хотя я всегда бывала исключительно чистой и опрятной, некоторым одноклассникам каким-то образом все-таки неизменно удавалось быть чище и опрятнее, носить более практичную одежду, окружать себя предметами, которые, даже на мой детский взгляд, были другими. Возможно, тогда я не понимала, что они дороже, они привлекали меня, потому что были прочнее, создавали более добротное впечатление. Велосипеды лучшего качества на вид, блокноты, требовавшие, как мне казалось, своей призывной изящной формой писать красиво и правильно. Дождевики и сапоги, не самые дешевые – мол, из них все равно быстро вырастают, – а основательные и практичные, унаследованные от старших братьев и сестер и тем не менее не вышедшие из моды, поскольку они не были модными изначально. Красивые практичные футляры для инструментов, на которых они учились играть после школы, никаких дырок в зубах, прически – простые и легко поддерживающиеся, и имена, даже имена у этих детей были простыми и основательными: Элин, Эмма, Клара и Сара; к этому добавлялось хорошее воспитание, а позже – хорошие оценки, и еще позже – хорошие виды на будущее, хорошие карьерные возможности, хорошая уверенность в себе.
С тех пор я из стремления к самосохранению не люблю добротность, одновременно завидуя ей и презирая себя за то, что завидую. Иногда мне кажется, что я вся вульгарна, что я состою из компонентов, каждый из которых является небольшим перебором: тело у меня чуть полновато, губы чуть мясистые, во мне нет ничего приглушенного или хорошенького, я люблю высокие каблуки, яркий макияж и облегающую одежду. Как будто в моей осанке или моей ауре есть что-то более откровенно сексуальное, чем почти у всех девушек, которых я встречаю на вечеринках у Эмили, в университете, в студенческих пабах, и это провоцирует, отталкивает, возможно, даже пугает парней типа Никласа, словно во мне присутствует нечто, с чем им не справиться. Я заметила, что такие парни, как он, просвещенные, современные, лучше других сознающие неприемлемость деления женщин на мадонн и шлюх, вместе с тем больше других хотят, чтобы их девушек ни за что не смогли бы принять за последних.
