– Хватит уже, – сказал я.
– Лучше мы уже не сделаем, – добавил Самуэль.
Кухня выглядела как на страницах каталога из ИКЕА, столешница была пуста и блестела чистотой как новая, пакеты с мусором стояли в ряд, как солдаты, в прихожей, рядом со спящим парнем.
* * *
Когда я ехала на метро домой, пришло сообщение от Самуэля. Изображение стакана с водой. Словами. В отражении в окне поезда я увидела собственную улыбку. Она была почти такой же широкой, как у него.
* * *
Мы как раз собирались уходить, мы закончили, были горды и довольны. Пантера жестом показала, что все супер, сделала два шага в сторону и проблевалась в только что вымытую и блестящую раковину. На белый кафель на стене попали маленькие красные брызги, ее стошнило еще раз, после чего она выпрямилась и сказала:
– Вот дерьмо.
И проблевалась снова, а потом мы просто стояли там, на этой странной кухне, фотографию которой все еще можно было поместить в каталог, если бы фотограф выбрал правильный ракурс и не обратил внимания на брызги и запах. Мы переглянулись и пошли на лестницу, оставили пакеты с мусором в прихожей, перешагнули через парня и побежали к метро. Как раз успели на ранний поезд в центр, сели в почти пустой вагон, и, когда поезд проехал пару станций, мы расхохотались, смех шел откуда-то снизу, из коленок, и мы ржали всю дорогу по мосту в город. Женщины, говорившие по-испански, обернулись и улыбнулись нам, а когда мы попрощались с Пантерой на станции Сканстулль, я подумал, что причин для волнений нет. Иногда дружба может пережить что угодно.
* * *
Думаю, я любила его. Уберите «думаю». Я любила его. Любила так, как никого до него. Любила, хотя мы еще не спали вместе. Любила за то, что он задыхался от смеха, как мальчишка, и ронял слезы, как старушка, когда дул ветер, за то, что из-за острых клыков он был похож на кота, и за то, что его большая голова так по-королевски сидела на хрупких плечах, и за то, что потрепанная одежда делала его похожим на человека, у которого есть заботы поважнее, чем стирать и пришивать пуговицы, и за то, что от него пахло по-человечески, а не производителем туалетной воды. Я любила его за то, что он превратил все мои предыдущие отношения во что-то странное и ничего не значащее, и иногда мне ужасно хотелось позвонить бывшим и сказать, что я забираю назад кое-какие слова: когда я говорила, что влюблена, я не была влюблена, а когда говорила, что мне нравятся наши разговоры, я преувеличивала, а когда говорила, что ты смешной, я врала, а когда говорила, что люблю тебя, я не знала, о чем говорю, а когда ушла от тебя и сказала, что дело не в
