* * *
В двенадцать все начали отсчет. ДЕСЯТЬ-ДЕВЯТЬ-ВОСЕМЬ-СЕМЬ, и я ощутила ту непременную пустоту, которая накатывает на всех, когда год вот-вот закончится, ШЕСТЬ-ПЯТЬ-ЧЕТЫРЕ-ТРИ, паника от того, что время идет, от того, что секунды тикают, что жизнь скоро закончится, ДВА, я искала глазами Самуэля, ОДИН, внезапно он оказался рядом со мной, С-НОВЫМ-ГОДОМ, крики, гирлянды и свистки. Все обнимали друг друга, и в образовавшейся суматохе мы поцеловались.
* * *
В воздух уже начали запускать одинокие петарды, запахло порохом. Самуэль достал телефон и позвонил Лайде, может, хотел узнать, надо ли нам что-то принести, или услышать, пришла ли она на вечеринку. Ответа не было, но остаток пути он держал телефон в руке как компас. Мы встретили двух парней, которые шли на ту же вечеринку, я услышал, что Самуэль с ними заговорил, и заметил, что в его голосе что-то изменилось. Он говорил с акцентом. С раскатистым «р». Спросил парней, будут ли там «симпотные девчонки». Те ответили:
– Вполне возможно.
У них акцента не было совсем, они просто смотрели на Самуэля, словно силясь понять, почему он так странно говорит. И почему его подруга одета в платье, которое бренчит как погремушка.
* * *
Поцелуй меня убедил. Теперь это «мы». Наши языки коснулись друг друга, поначалу нежно и осторожно, потом более настойчиво. Мы провалились друг в друга, танцевали медляк, хотя играла быстрая песня, обнимались на глазах у всех, нам хотелось большего, я приближалась к нему, он шипел, терлась о него, он поскуливал. Было десять минут первого, наступил новый год, мы встретились, каждый из нас нашел человека, с которым чувствовал себя более цельным, и этот человек не был идеальным, но идеал нам был не нужен, мы устали от совершенства, мой брак был пятилетней погоней за совершенством, и ни разу я не чувствовала себя настолько живой, как когда стояла вся взмокшая на той вечеринке в спальном районе.
– Братан.
Голос Вандада.
– Эй, Самуэль. Пантера хочет с тобой поговорить.
Самуэль попытался отмахнуться от Вандада.
– Она говорит, это важно.
Мы отпустили друг друга, наши грудные клетки разъединились, мы очнулись из полузабытья.
– Что такое? – спросил Самуэль.
– Иди уже.
Самуэль посмотрел на меня:
– Я скоро вернусь.
Он исчез в направлении кухни. Я осталась. Сантьяго приковылял ко мне с бокалом и прошептал:
– Вот ведь тупица.
До сих пор не знаю, имел ли он в виду Вандада, Самуэля или меня.
* * *
Мы пришли на вечеринку в половине десятого. Поздоровались со всеми, Самуэль представил нас Лайде, и я сказал:
