* * *
Новогодняя вечеринка была в разгаре, когда в прихожую вошел Самуэль. Когда я увидела его, мое тело вздрогнуло. И за три секунды решило превратиться в бесхребетную потную тряпку. Я пробралась в прихожую и обняла его. Ощутила его руку на своей мокрой спине. Мы улыбнулись, не уверенные в том, насколько хорошо на самом деле друг друга знаем.
Самуэль представил меня друзьям.
– Пантера, – сказала Пантера и протянула мне руку.
Пантера? – подумала я. Она сказала «Пантера»? За ней стоял Вандад. Высоченный как рождественская елка, широкий как стена, круглый как борец сумо. Он запыхался, стягивая с себя кожаную куртку. Его тело продолжалось за пределами плечиков пиджака. Я протянула ему руку. Мы поздоровались. Его рукопожатие было потным и вялым. Он словно макнул свою ладонь в мою. Потом протянул мне свою куртку, будто я в этот вечер работала в гардеробе. Я посмотрела ему в глаза. Потом отпустила куртку на пол и вернулась на вечеринку. Куртка упала тяжело, как забитое животное.
Остаток вечера я общалась со своими друзьями, а Самуэль со своими. Ильва отмечала конец отношений, Тамара заканчивала работу над диссертацией, Сантьяго ходил на костылях после того, как поскользнулся и упал, а Шахин была просто Шахин. Было тесно, на танцполе стало людно, вокруг пили и курили траву. Самуэль предпринял несколько попыток заговорить со мной, но все было не так, я не узнавала его после наших телефонных разговоров, он не мог сосредоточиться, все время возвращаясь взглядом к танцующим.
– Эй? – сказала я. – Ты слушаешь?
– Да, прости. Я просто… Пытаюсь не потерять из виду друзей. Сорри.
Не знаю, с чего он беспокоился. Его друзья были в полном порядке. Пантера оказалась в центре внимания на кухне и рассказывала всем желающим о том, что происходит в сфере искусства в Берлине, и даже если никто не слушал, она все равно продолжала говорить. Вандад сидел на барном стуле в углу. Его бокал все время находился в движении от барной стойки ко рту, к картонной упаковке с вином, обратно к стойке, дальше ко рту. Он был таким высоким, что, только когда он сел, я заметила, что он уже начал лысеть.
* * *
Поезд метро ехал все дальше на юг. Когда мы встали и вышли из вагона, Пантера сказала:
– Вау, отличный вайб – почти как в Нойкёльне.
Самуэль согласился, а я просто молча шел рядом. Вайб был совсем не отличным или другим, это совершенно обычный район, такой же, как все остальные, и хотя я никогда там не был, все казалось знакомым. Вон там супермаркет, а там пиццерия, там разливуха для местной алкашни, там киоск-закусочная, площадь, скамейки, где школота тайком покуривает, озирая окрестности, и дорожки, по которым мы пойдем, чтобы добраться до вечеринки. Единственное отличие – экологическое кафе на углу площади, внутри тоже праздновали Новый год, красиво одетые сорокалетние гости стояли снаружи в снегу и курили, нервно поглядывая на школоту на площади.
