* * *
Когда я впервые встретилась с Зайнаб, она сняла хиджаб и показала следы от удара хлыстом. Он использовал старую телевизионную антенну, спина вся как будто исполосована кровеносными сосудами, похожими на следы от укусов медузы, но она сказала, что было не так уж больно. Хуже, когда он унижал ее иначе, когда отказывался говорить с ней, потому что она пришла домой на десять минут позже, или когда по утрам вдавливал ее лицо в кашу. Самое неприятное с антенной было в том, что он дождался, пока дети придут домой, и только потом взялся за нее, словно хотел, чтобы дети все видели, дочери плакали, сын выбежал на балкон и стоял там, уставившись в угол, пока все не кончилось. Когда она нашла его и внесла окоченевшее тельце в квартиру, у него на ладонях были полукруглые следы от ногтей. Ему было четыре, почти пять.
* * *
Когда я вернулся, Самуэль сидел на корточках за стеллажом с гантелями.
– Что он сказал? – поинтересовался Самуэль.
– Почти ничего.
Я вернулся к тренировке. Самуэль сидел молча. А потом спросил:
– Как он смог так долго задерживать дыхание?
– Выбора не было.
Я пошел к боксерской груше и надел перчатки. Самуэль за мной.
– Ты передал от меня привет?
– Нет, а ты бы этого хотел?
– Если бы ты спросил, то нет. Но сейчас мне вроде как хочется, чтобы он знал, кто за этим стоит.
– Я могу передать твой привет, если он вернется. Но что-то мне подсказывает, что больше он сюда не придет.
Самуэль посмотрел на меня светящимися глазами. У него был одновременно грустный и радостный вид, и я удивился, как мелочи могут значить для него так много, а важные вещи так мало.
– Что с тобой?
– Ничего, я просто… Странное ощущение. Когда есть кто-то, кто… Не знаю. Занимает твою сторону.
– Да ну, ерунда.
– У меня такого никогда не было.
– А теперь есть.
Через несколько дней Лайде ответила на сообщение. Они договорились о времени и месте первого свидания.
* * *
Зайнаб не хотела разводиться, она тоже приехала как сопровождающий член семьи, у мужа было разрешение на работу, и она была вынуждена терпеть до момента, когда можно будет подать документы на постоянный вид на жительство. Когда девушка в женском кризисном центре спросила, не хочет ли она заявить в полицию, Зайнаб объяснила, что ее муж не чудовище.
– У него свои причины. Ему очень тяжело, начальник не платит ему зарплату, о которой они договорились, говорит, что договоренность была другая, и это правда, муж не знал, что существует минимальная зарплата, он делал все, чтобы мы смогли сюда приехать. Я его не виню. Я понимаю. Не говорю, что это нормально, но в то же время: Да. Нормально. Я люблю его. Но наша любовь закончилась. Я не могу его бросить. Я должна его бросить. Мне некуда идти, но я уверена, что Аллах, милосердный, милостивый, укажет путь.
