* * *
В то же время Самуэль начал обращаться к незнакомым людям в барах и спрашивать, как они определяют любовь. Люди вели обычные для Стокгольма разговоры (как сложно найти хороших ремонтников, о хороших риелторах, плохих риелторах, кто зарабатывает на перестройке слеш распродаже слеш торгах), к ним подходил Самуэль и без какого-либо захода встревал в диалог с волновавшим его вопросом. Например, так:
– В хорошего ремонтника можно даже влюбиться, и кстати, как бы вы определили любовь?
Или так:
– Предполагаю, что с риелтором складываются вполне интимные отношения, почти такие же интимные, как и с партнером. И как бы вы определили…
Раз за разом я наблюдал, как он это делает. И, что самое удивительное, люди ему отвечали, у всех было свое определение. Один водитель такси сказал, что смотрит на любовь как на отношения, которые постоянно приносят все больший доход.
– Вроде банковского счета? – спросил Самуэль.
– Да, но только чертовски хорошего банковского счета. С солидной процентной ставкой. И системой страхования вкладов. Не какой-нибудь гребаный крупный банк. А маленький, специальный, нишевый.
– Хотя какая страховка может быть в любви, – сказал я.
– Да, наверное, вы правы, – вздохнул водитель. – Тогда это так себе банковский счет.
В другой раз мы сидели на вечеринке, и одна девушка утверждала, что любовь – это когда кто-то другой играет главную роль в фильме о вашей жизни, вы сами превращаетесь во второстепенного персонажа, а все остальные – в статистов. Как-то раз после посещения кино мы с Самуэлем сидели в кафе, и, вернувшись из туалета, я услышал, как женщина за соседним столиком говорит Самуэлю и своему мужу:
– Нет, нет, нет. Вы ничего не понимаете. Любовь совсем не про «радость и счастье». Любить – значит страдать, испытывать боль и плохо себя чувствовать, но все равно быть готовым всем пожертвовать ради этого человека – всем!
Ее муж покачал головой. Самуэль кивнул и, казалось, все понял. Но я уже тогда подумал, что ничего он не понял и никогда не поймет.
* * *
Единственная вещь, которой мне не хватало, – это оранжевый платок, я надевала его на второе свидание с бывшим мужем. Думала, после этого платок навсегда будет испорчен, но иногда я по нему скучала. И всякий раз это меня радовало. Было даже приятно, что платок смог победить те длиннющие болезненные отношения.
* * *
Когда Самуэль в сотый раз заговорил об определении любви, я разозлился.
– Любовь – это любовь, – сказал я. – Что еще ты хочешь знать?
