* * *
Весной две тысячи девятого я стал замечать, что Самуэль меняется. Сначала по мелочи. Когда мы выпивали, он все чаще говорил:
– За любовь.
Хотя ни у него, ни у меня не было девушки. Он все чаще вспоминал Пантеру, злился, что она не отвечает на письма, говорил, что нам надо съездить в Берлин и навестить ее.
– Мы были так близки, ближе просто невозможно, не будучи в отношениях, а теперь она вдруг исчезла.
Но всякий раз, когда я хотел забронировать билеты, он откладывал поездку на потом.
* * *
Я вернулась в Швецию весной две тысячи десятого. До этого моталась туда-сюда раз пятьдесят. На выходные, на свадьбы друзей, на шестидесятилетие папы. Все эти поездки были похожи одна на другую. В детстве я обожала летать. Рядом всегда сидела мама и говорила, что за технику отвечаю и самолетом управляю я. Самолет начинал двигаться, потому что я повернула защелку откидного столика, когда запускался двигатель, это я нажимала на кнопку на подлокотнике, а чтобы оторваться от земли, надо было одновременно нажать на эту кнопку и повернуть защелку. Потом самолет поднимался на достаточную высоту, чтобы можно было убрать шасси, повернув защелку и нажав на ту же кнопку, и включить автопилот.
* * *
Почти все время мы проводили вместе. Но иногда Самуэлю взбредало в голову, что надо сходить на свидание. Он встречался с девушками по имени Малин слеш Эсмеральда слеш Закия. Они обменивались телефонами, пили кофе, ходили в рестораны. В общем, двигались в определенном направлении. А потом, спустя несколько недель, я спрашивал, как дела с Малин слеш Эсмеральдой слеш Закией.
– Да ну, ничего не вышло, – отвечал Самуэль.
– Почему?
– Мы с Малин пошли в кино, и оказалось, что она очень странно дышит, получается ужасный звук, который как будто со свистом проходит через нос. Сначала я не думал об этом, а когда расслышал, уже не мог этого не замечать.
Или так:
– Эсмеральда мне понравилась, но ее родители члены умеренной партии, ну типа сидят в муниципальном совете, а это же никуда не годится. Да и живет она на окраине.
– И что?
– Далековато, туда не наездишься.
Или так:
– Даже не знаю, с Закией не возникло химии. Да, мы общались какое-то время, но мыслями я все время был в другом месте. Что-то было не так, не знаю что. Может, разница в возрасте.
– Она же всего на два года младше?
– Угу. Но казалось, что больше. И еще у нее уродская сумка.
* * *
Поездки превратились в серую рутину, утомительную игру в ожидание. Я почти не помню возвращения домой. Зато помню, я с удивлением обнаружила, что у меня с собой меньше вещей, чем когда я уезжала из Швеции. Почти все книги я оставила, да и одежду, в общем, тоже. Вещи казались замаранными, они были частью теперь уже закончившегося брака, оболочкой, которую я пять лет натягивала на себя, а теперь я была свободна.
