Иззи с тяжелым сердцем разглядывала веселое лицо Клары. Могла ли эта девушка представить, что сойдет с ума? А Бруно? По рукам Иззи побежали мурашки. Что он почувствовал, когда узнал, что его любимая сошла с ума? Остается только надеяться, что это не сделало его несчастным на всю жизнь.
Пока Пег, опустив голову, перебирала письма, Иззи чувствовала, как у нее внутри шевелится что-то гадкое и уродливое. Когда она согласилась помочь с чемоданами, она такого не ожидала. А сейчас, куда ни брось взгляд, все напоминает о том, какой немыслимый поворот произошел в ее собственной жизни. Стопки непрочитанных писем принудили Иззи вспомнить о большом конверте, набитом письмами и поздравительными открытками, спрятанном в ее комоде. Она так и не смогла заставить себя прочитать то, что посылала ей мать.
Социальным работникам она говорила, что не читает письма, потому что ненавидит ее. Но это неправда. Как бы она ни злилась на мать, как бы ни боялась закончить так же, как она, Иззи не чувствовала к ней ненависти. Если честно, она скучала по матери даже больше, чем по отцу. Она вспоминала, как мама пекла печенье в залитой светом кухне, сажала фиалки у дома, вплетала ей в косы розовые ленты. Та женщина, которую она любила, по которой скучала, не могла убить ее отца. Просто у нее в мозгу что-то щелкнуло, и она превратилась в другого человека. Это единственное объяснение. Иззи ужасала мысль о том, что мама сошла с ума, но за что же ее ненавидеть? Ей стало грустно и страшно. Она верила, что у матери не было выбора. А как иначе?
Если бы Иззи сказала правду, то психолог бы решила, что девушка сама рехнулась. Дело в том, что она боялась читать письма матери, потому что считала их «заразными». Что она найдет в этих письмах? Бессвязный бред сумасшедшей? А если слова матери каким-то образом повлияют на нее, подтолкнут к скользкой дорожке, ведущей к сумасшествию? Чтобы выжить, чтобы продолжать переставлять ноги и идти вперед, нужно притвориться, что этих писем не существует. Так проще. Она перевозила большой конверт из одного дома в другой и добавляла в него новые письма, когда они приходили. Они вызывали у нее те же чувства, что и фотография отца, которую она держала во внешнем кармане чемодана на молнии. Письма и фотография — это просто ее вещи, жалкая собственность, не стоящая упоминания, вроде нижнего белья или джинсов.
Но между письмами в чемодане Клары и теми, что хранились в шкафу Иззи, было одно различие. На конвертах Клары не было марок и почтового штемпеля, потому что она их так и не отправила.
