«Пора свечи зажигать», подумала вдова и собиралась уже позвонить, как вдруг двери салона распахнулись и на пороге показался аббат. Был он в своем всегдашнем облачении и виде. Вдова взглянула на него, и ей почудилось, что в зале сам собой зажегся свет. Она оглядела свой салон: гости ее показались ей вдруг мертвенно бледными, и только аббат был живой. Ей захотелось подойти к нему поближе, потому что вокруг него самый воздух был иным, свежим и теплым, как в детстве. Она поймала на себе взгляд епископа. Аббат, не поздоровавшись и не извинившись за опоздание, проследовал к клавесину, открыл крышку и уселся за него.
– Хочу вас сразу же предупредить, что инструмент сей, госпожой и хозяйкой здешней по счастливой случайности сохраненный, есть версия старинная, с одной только клавиатурой, а не с двумя, как нынче фабрикуют, но качества он превосходного, я его к тому же несколько улучшил и настроил, так что смогу вам сегодня по ее просьбе представить некоторые особенности моей манеры сочинителя, которую перенял я у славного моего учителя господина Рамо.
– Постойте, сударь, – вмешалась вдова. – Позвольте мне сперва одно объявление сделать и тем самым объяснить происходящее. Господин аббат удостоил наш издательский дом честью, обратился к нам для напечатания своего сборника под названием «Современный органист». А господин маркиз, – поклонилась в его сторону, – соизволил выступить в этом деле посредником и благодетелем и издание это, трудоемкое и дорогостоящее, финансировать. На это господин аббат вот каким ему посвящением ответил.
«Сейчас еще чего доброго скажет, что не он посвящение писал». Но аббат промолчал. Вдова зачитала посвящение, все захлопали и прокричали виват. Маркиз сиял.
– Вы, маркиз, нашему городу и церкви много чести делаете, – произнес епископ.
Когда всеобщее волнение улеглось, вдова продолжала:
– Как вы слышали, я прочитала «пьес ученых», а обыкновенно в таких местах ставят «трогательных». Я попросила аббата объяснить, в чем смысл этого выражения, каким образом наука с музыкой здесь сочетаются, и он пообещал мне это сделать сегодня публично.
– Шарман, прелестно, – апробировало общество.
– Ваш салон, сударыня, – заметил Тибо, – теперь еще и музыкальным сделается. Вот если об этом в некоторых домах в Ла-Рошели прознают.
Аббат заегозил на своем стуле: было видно, что ему не терпелось начать. Епископ вновь пристально посмотрел на вдову. «После об этом подумаю», решила.
