Маркиз побледнел и отвел взор. Она подошла к нему и тронула за плечо.
– Чем вы, сударь, так обеспокоены. Прислуга отослана.
Он сидел неподвижно, напоминая забытую кем-то тряпичную куклу.
– Или я вам не мила?
Он встал и вместо ответа снял парик. Она заметила, что он был острижен почти наголо. Они проследовали в спальню. Тут маркиз упал на кровать и в таком положении остался лежать, глядя на нее без выражения. Лишь только панталоны расстегнул и расстегнутое пошире распахнул. Вдова приблизилась. То, что она увидела, произвело на нее не слишком приятное впечатление.
– Душенька, – сказал маркиз, – вы его как мороженое полижите, пожалуйста. Помогите мне его поставить.
Он засмеялся. Вдова была не то чтоб робкого десятка, но и желания особого воспользоваться предложением маркиза не имела. На мороженое это никак не походило, да к тому же холодных десертов она не любила, всему предпочитая фрукты.
– А иначе как-нибудь нельзя?
– Нет иной возможности, сударыня. Все уже испробовано. Или так, или никак. Уж вы не поверите, я с этим капризным господином с детства, так сказать, знаком.
Он захихикал. Вдова снова приблизилась, наклонилась, потеребила раз, другой, но реакции не последовало.
– Да не так. Надо вот этак. И языком его, языком.
– Ну уж знаете!
Раздосадованная вдова отпрянула от растянувшегося на ее постели тела.
– Давайте мы на этом остановимся. Может быть, в другой раз, – нашлась она наконец.
– Как вам будет угодно.
Маркиз быстро застегнулся и как ни в чем не бывало снова устроился в кресле.
– Желаете ли узнать, что с тем философом приключилось? Рассказать? Так вот, под конец он сдался совершенно. Его причесали как пуделя, нарядили в голубой фрак. Когда он увидел себя в зеркале, то закричал: «О, теперь я потеряю репутацию!» А хозяйка ему в ответ: «Ничего страшного, мы вам вместо потерянной новую сошьем».
Вдова слушала вполуха, отправляя в рот одну за другой действительно недурные кисло-сладкие ягоды. Когда же маркиз наконец откланялся, она с удовольствием расплакалась и даже удивилась, сколько у нее в глазах с прошлого раза скопилось новых слез. «Так, маркиз был ошибкой». И с грустью вспомнила о том славном времени, когда жила она с мужем и ни о чем ей думать и заботиться не надо было. Все у них в доме было ладно, и жизнь их шла, как идут, не опаздывая и не спеша, хорошие женевские часы.
В среду вечером в своем салоне вдова готовилась к переменам. Их однако, как выяснилось, случилось не так много. Пришел епископ. Явился нотариус с женой, затиснутой так плотно в малиновый корсаж, что Туанетта даже забеспокоилась о ее здоровье; впрочем, дама была нрава веселого и не видно было, чтоб страдала. Вопреки ожиданиям вдовы явился и маркиз, конфузом, между ними случившимся, ничуть не обескураженный, и с порога стал ей рассказывать новый эпизод в истории с философом.
