Кухарка подскочила от неожиданности.
«Невозможно», ответила самой себе вдова, выйдя во двор и подставив раскрасневшееся лицо под свежий ветер. Невозможно! Она подхватила юбку и запрыгала по мостившим двор камням, ловко постукивая каблуками, а под конец и крест накрест. Отдышалась, оглянулась: никого. Вошла в печатню, посмотрела на работающий станок и расплакалась.
Вернувшись в кабинет, затворила жалюзи и поставила сама себе диагноз: влюбилась. Она, вдова Берто, влюбилась. Безнадежно, в аббата. Рассмеялась: лучше бы ей было влюбиться в ее лошадь, это было бы разумнее. Взяла с полки «Федру» господина Расина. Открыла: предисловие, самим автором написанное. Стала читать. Тот утверждал, что Федра не была ни виновной, ни невинной; жертва богов, заблудилась она в лесу собственной судьбы. Сама же своей страсти первая и ужаснулась. «Ей бы лучше умереть, чем любить такой любовью». Снова то же самое. Сумбурный лепет, хаотический. Безалаберность и путаница, одни лишь противоречия. Хочу того, не знаю чего. И того хочу, от чего бегу, и этому прямо противоположного. А нельзя этого получить, так мне лучше умереть. Нет чтобы подумать: раз нельзя, значит невозможно. И дело с концом. Захлопнув «Федру» с негодованием, стала читать «Газет де Ла-Рошель», перепечатывавшую «Газет де Пари» с добавлением местных анонсов.
Писали о беспорядках в Париже. Сначала у ворот Сан-Антуан пропал чей-то ребенок, заподозрили в краже полицию. Потом пошло от одного другое: решили Париж морализировать, всех девчонок и попрошаек в Луизиану прямиком отправить, город, так сказать, вычистить, вымыть, а всю эту популяцию пьяную, немытую, заразную и развратную с лица его стереть. Чтобы жили в Париже одни только красивые, работящие, вежливые люди. Но не тут-то было. Эти самые трудолюбивые рабочие и отнюдь не бедные ремесленники, а с ними и добрые буржуа восстали против полиции.
Туанетта читала и радовалась: гордилась своим городом. Правда, были у парижан и другие причины бунтовать. Опять же налоги. А вот это что такое пишут? Снова по всем провинциям закон вводят, чтобы нищих к местным приходам приписывать, и чтобы приход их содержал. А если кого содержать не пожелают, того в тюрьму. Дались им эти нищие. Живут люди, как им вольно нравится. Кто бродяжничает, кто милостыню просит, а кто ее подает. Не преступники, но и не жертвы. Люди в большинстве своем посмотрят вокруг себя, и как что кому больше понравится, так себе жизненный путь и выбирают. Господин Расин зря из Федры принцессу сделал. Она мол не могла на Ипполита донести, ибо была для того слишком благородна, а такой низкий акт кормилицы был бы достоин. Так он, стало быть, Расин о кормилицах понимал.
