У других европейских и малоазийских народов в дохристианское время существовали мифы, вероятно аналогичные мифам германцев, в которых фигурирует Богиня Весны. У греков миф о возвращении богини земли Деметры – после путешествия в подземный мир – в мир солнечного света символизировал весеннее возрождение жизни. У римлян в аналогичном сюжете действовали Церес и Персефона (имя Церес – символ рогатого бога). Фригийцы полагали, что их всемогущее божество погружалось в сон во время зимнего солнцестояния. Во время весеннего равноденствия они исполняли церемониальные танцы с целью пробуждения божества (Vassileva 2001: 51–63).
Сравнение многочисленных мифов о происхождении смерти позволяет реконструировать другой древний сюжет. Согласно представлениям меланезийцев острова Малекула, душа умершего должна пройти сквозь наполовину стертый лабиринт, принеся с собой тело жертвенной свиньи с кольцеобразно закрученными клыками. Тело свиньи съедает монстр – страж ворот загробного мира, а душа, владеющая спиралями клыков (символами бессмертия и возрождающейся Луны), а также сакральным знанием лабиринта, добирается до загробного мира и воссоединяется с предками (возможно, концепция лабиринта позднее превратилась в концепцию «веревочного моста»). Концепция же лабиринта переходит непосредственно из верхнего палеолита в ранний неолит. Мы полагаем, что изображение водоплавающей птицы в скифской иконографии отражает представление о ней как о символе Матери-Земли – перевозчице душ из нашего мира в мир загробный. Она же выполняет сходную роль в транспортировке души шамана. В пользу такой трактовки говорит обширный мифологический материал из культур индейцев Северной Америки.
Тельма Салливан сделала интересное наблюдение о единстве образов богинь Мезоамерики, используя в качестве примера Тласольтеотль-Искунию. Богиня была единой, но выступала в различных ипостасях. Наиболее характерной чертой ее скульптурного изображения, сделанного из известняка, является конический головной убор. Он представляет собой веретено с хлопковыми нитями, к которым привязана жизнь каждого человека… Вслед за рождением его жизнь вытягивается, словно пряжа из клубка шерсти (Sullivan 1982: 7–9). У уичолей Мексики до сих пор сохранился ритуал, во время которого четырех человек привязывают за ноги и подвешивают на длинных веревках к верхушке высокого шеста, их медленно раскручивают, вращая по кругу. В другом месте земного шара, на острове Пентекост (Новые Гибриды), основным испытанием инициируемых является прыжок с помоста вниз головой с привязанными к ногам эластичными лианами (откуда происходит популярный вид современного «экстремального» развлечения). В книге В. Пелевина приводится творчески преображенный эпизод с нитями шумерского бога Энки, на которых нанизаны – как бусы – «человеки». Идейный источник подобных ритуалов и образов очевидно восходит к космической пряхе, паучихе, хозяйке человеческих судеб. В неолите это была одна из ипостасей Великой Богини, она же осталась ее основной ипостасью у хопи и некоторых других индейских народов, связанных с архаическими культурами
