Последняя история содержит все главные элементы общей схемы историй о происхождении смерти. Как и в мифе о Небесной Женщине ирокезов или прочих вариантах райской жизни, вначале не было ни смерти, ни страданий, ни полового размножения. Первоначальный секс (людей), как и во всех «эдиповых» историях (минахасской, скифской, палаунгской, греческой и т. д.), – это инцест. В северном варианте потопа это инцест выживших брата и сестры. В «допотопной» версии – между матерью и сыном. В меланезийских версиях инцест наказывается введением в мир смерти (вариант – смерть от старости приходит после первого убийства, в мифах вемале и во многих мифах аборигенов Австралии).
Можно с большой долей вероятности предположить, что ирокезско-индоевропейская версия сбрасывания Небесной Женщины в срединный мир – более поздняя по сравнению с меланезийской. Ее первоначальный вариант, видимо, включал измену жены небесному владыке с собственным сыном, т. е. включал в себя часть «меланезийской» мифологемы. Миф об Адаме и Еве также примыкает к рассматриваемому кругу историй, там есть изгнание из рая (неба) и змей-искуситель. Возможно, что в исходном варианте, к которому восходит сюжет из Ветхого Завета, «Ева» была одновременно матерью Адама и Змеей.
На меланезийском уровне архаичности, который имплицитно подразумевает и некоторую (значительную) временную глубину, изменившая Ева ниоткуда и не сбрасывается, и не изгоняется; просто «в мир приходит смерть». Куда доходит глубина времени сложения этого мотива, пока трудно определить, поскольку даже у наиболее архаичной меланезийской группы, байнингов Новой Британии (у которых бытуют рассматриваемые версии), зафиксирован комплекс дуалистической оппозиции братьев в делах творения (Dixon 1916: 122–123). Сложение этого комплекса принадлежит северному варианту постнеолитического мифологического комплекса. Но вместе с тем шумерская версия, существовавшая уже в III тыс. до н. э., похоже, является лишь поздним отголоском сюжета «меланезийского» типа. Следовательно, «меланезийская» история с большой вероятностью существовала в раннем неолите. Об этом же говорит и распространение ее рефлексов (см. Березкин 2002).
Вариант инцеста матери с сыном явно проглядывается и в греческой истории с Артемидой и Актеоном, разорванным собаками (Кэмпбелл 1997: 117), равно как и в родословной Адониса.
«Меланезийский» вариант истории, вероятно, включал и мотив эликсира бессмертия. Он есть у некоторых прибрежных жителей (папуасов) Новой Гвинеи.
