Говоря, что книги еврейского закона «тоже» достойны быть переведенными на греческий, Деметрий подразумевал, что то был не первый труд такого рода, предпринятый библиотекой.
Из каждого народа, — сообщает автор одного византийского трактата, — были наняты ученые люди, не только владевшие родным языком, но и отлично знавшие греческий: каждой группе были доверены соответствующие тексты, и так со всех этих произведений был изготовлен греческий перевод.
Перевод иранских текстов, приписываемых Зороастру, более двух миллионов строк, на многие века запомнился как достославное свершение. Во времена Каллимаха, который шкаф за шкафом составлял каталог греческих авторов, Эрмипп, его ученик, решил последовать его примеру, а может быть, в глубине души надеясь и превзойти учителя, и принялся составлять указатели к паре миллионов строк, по сравнению с которыми жалкие десятки тысяч гекзаметров «Илиады» и «Одиссеи» казались кратким изложением. Эти ученые люди были единственными, кто наслаждался, в определенный период истории библиотеки, ослепительной панорамой книг, собранных со всего мира, о которой впоследствии мечтали фантасты. Эта жажда всеобщности и воля к присвоению не многим отличались от того порыва, который побуждал Александра, по словам одного античного ритора, пытаться «достичь пределов мира». Да ведь и о нем известно, что он задумал устроить в Ниневии колоссальных размеров библиотеку, для которой велел нанять переводчиков халдейских текстов.
Проект, задуманный Птолемеем и претворенный в жизнь его библиотекарями, предполагал, таким образом, не только собирание книг со всего мира, но и их перевод на греческий язык. Разумеется, речь могла идти о переработках и компендиях на греческом, таких, например, как «История Египта» Манефона, который родился в Себенните (местечке, расположенном в Дельте) и служил жрецом в Гелиополе. Манефон проработал десятки источников, свитки, хранившиеся в храмах, перечни монархов и их свершений; то же самое Мегасфен, посол сирийского царя Селевка при индийском дворе в Паталипутре проделал с многочисленными индийскими источниками.
С помощью македонского оружия греки за несколько лет стали властителями всего к тому времени известного мира, от Сицилии до Северной Африки, от Балканского полуострова до Малой Азии, Ирана, Индии, Афганистана, где Александр остановился. Греки не учили языки своих новых подданных, но уяснили себе, что, дабы властвовать над ними, следует их понимать, а чтобы понимать их, нужно переводить и собирать их книги. Так во всех эллинистических столицах появились царские библиотеки: не только как фактор престижа, но и как орудие власти. И особое место в этой систематической работе по переводу и собиранию занимали священные книги покоренных народов, поскольку религия, для тех, кто намеревался ими управлять, представляла собой некий ключ к их душе.
