.
Однако роман «Двойник» представляет собой не только психологическое лекарство для его автора и инструмент для пробуждения сочувствия в читателе; он не менее поучителен и в плане понимания Осиповым иррационального. В наиболее сжатом виде Осипов изложил свою идею иррационального в эссе «Страшное у Гоголя и Достоевского» (1927), в котором поднял тему ужасного в литературе[280]. Во-первых, он определил иррациональное по отношению к рациональному, яростно нападая на «рационалистов-умников», которые объясняют все проявления сверхъестественного невежеством или безумием, и настаивая, что они по крайней мере должны признать «псевдорациональными» такие явления, как сны, смерть и безумие, (еще) не получившие рационального объяснения. Согласно Осипову, признание псевдорациональных явлений подразумевает их изучение. Оно происходит в три этапа: посредством мистического и поэтического восприятия, философских размышлений и научного анализа. Осипов выступал за сравнение результатов, достигнутых на каждом из этих этапов. В этом смысле иррациональное рационализируется, но лишь частично, «так как наука, по самому существу своему, частична»[281].
Нас не должно удивлять то, что психоаналитик Осипов приписывал иррациональному позитивную функцию, поскольку оно расширяет наше сознание и восприятие мира и стимулирует мыслительный процесс. Так, некоторые формы иррационального – например, нарушение законов природы и чертовщина в фантастических повестях Гоголя, – вызывают удовольствие у читателя. Анимизм такого рода, согласно Осипову, представляет собой серьезное добавление к обедненному рациональному мировоззрению. Помимо эстетического удовольствия, получаемого при чтении Гоголя, Осипов отмечал и положительное влияние анимистического иррационализма, который «служит импульсом, ферментом для размышлений»[282].
ЗИГМУНД ФРЕЙД: СТЕРЕОТИПИЗАЦИЯ РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА
Достоевский и его творчество становились источником профессионального вдохновения не только для таких русских психоаналитиков, как Розенталь и Осипов. Великий русский писатель вызывал не меньший интерес и у австрийского отца психоанализа. Как указывают Джеймс Райс и Александр Эткинд, увлечение Фрейда Россией было вызвано многочисленными личными, экономическими, этническими, историческими и интеллектуальными причинами[283].
Однако наибольшее влияние на представления Фрейда о России оказал именно Достоевский. В 1910 году Макс Эйтингон преподнес Фрейду первое немецкое собрание избранных произведений Достоевского, изданное Пипером, – и этот подарок послужил для Фрейда импульсом к чтению и изучению Достоевского, продолжавшемуся на протяжении всей жизни Фрейда и вдохновившему его на написание ряда важных работ. Одной из них было эссе «Достоевский и отцеубийство», изданное в 1928 году в качестве предисловия к дополнительному тому из немецкого собрания сочинений Достоевского, содержавшему ранние черновики к «Братьям Карамазовым»
