. Осипов предлагал именно то самое фрейдистское сексуальное объяснение страданий Голядкина, которое отвергала Розенталь.
В ходе дальнейшего анализа Осипов предпринял сознательную попытку выявить взаимосвязь между литературой и психиатрией. Если Достоевский в своем описании паранойи выражает психиатрическую истину, то какую роль та может играть в литературном произведении? Осипов пришел к выводу о том, что хотя художественная литература не имеет никакой ценности для практической психиатрии, тем не менее она внесла определенный вклад в теоретическую психиатрию, поскольку и литература, и психиатрия пользуются одними и теми же методами и ставят перед собой одни и те же цели: искать и находить универсальные психологические истины при помощи точных (само)наблюдений. По сути, реальное значение литературы заключается в том факте, что посредством достоверного описания она способна внушить читателю сострадание: «И Достоевский, бесспорно, вызывает у читателя сочувствие к страданиям Голядкина»[276]. Осипов считал пробуждение сострадания уникальным свойством литературы.
Более того, Осипов анализировал, как сочувствие работает в «Двойнике». Он противопоставлял друг другу «больное, бесполезное двойничество» и «здоровое, успешное творчество»[277]. В то время как двойник Голядкина – просто выдуманный и даже враждебный фантом, делающий его узником своего собственного непрерывного повторения, самого Голядкина Осипов назвал двойником Достоевского. Этот двойник, то есть литературный персонаж Голядкин, вызывает в читателе сочувствие и тем самым выходит за рамки своей несуществующей среды. В глазах Осипова складывающийся в итоге треугольник – автор, его герой и читатель – символизирует утопическую динамическую модель души: «Только тройственная система есть нечто завершенное и в то же время жизнеспособное»[278].
В то время как разрыв тесных взаимоотношений между двойником и его оригиналом происходит на метауровне, Осипов наблюдал тот же процесс в тексте и на семантическом уровне. Одержимость Достоевского идеей двойничества влечет за собой множество двойных образов: у него в изобилии встречаются зеркальные отражения, тени, отголоски, капли воды, пары башмаков и галош, близнецы и двойники и даже повторы слов. Однако Осипов неожиданно деконструировал все эти двойные образы, называя их «псевдодвойничеством». Он утверждал, что эти пары всего лишь кажутся идентичными друг другу на физическом уровне, в то время как на самом деле они отличаются друг от друга. Осипов указывал, что если гидродинамика Б.А. Бахметьева отрицает существование двух совершенно одинаковых капель воды, то мнимая идентичность таких вещей, как капли воды, – это всего лишь проблема нашего несовершенного восприятия
