На следующее утро на кухонном столе стояла миска с «фрости». Должно быть, она стояла там уже давно, потому что «фрости» раскисли в молоке, превратившись в светло-коричневую кашу. Я сварила себе кофе.
— Доброе утро, — сказал отец, войдя на кухню.
Он был уже полностью одет.
— Ты больше не любишь «фрости»?
Я никогда не любила «фрости», я любила поп-корн, хотелось мне сказать, а он никогда не желал с этим считаться, — я не хочу есть осклизлые «фрости» и вообще не нуждаюсь, чтобы кто-то готовил мне завтрак.
— Я съем их после душа, — сказала я вместо этого.
— Хорошо, — сказал отец. — Тогда я пойду за машиной.
Когда отец ушёл, я вывалила «фрости» в унитаз. Майк никогда не вставал так рано. Я не успела принять душ, как снизу трижды просигналили. Я быстро надела что нашлось в ванной и побежала вниз. Отец уже ждал меня, остановившись вторым рядом у моей машины. Я выехала с парковки, нашла свободное место через пять улиц и пешком вернулась домой, чтобы одеться как следует. Отец стоял на кухне и с трубкой в зубах вытирал посуду.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, увидев меня.
— Я кое-что забыла, — сказала я и пошла в ванную.
Когда вечером я посигналила, отец долго не выходил. Потом я припарковалась и поднялась в квартиру. Там на кухне сидел Майк.
— Привет, — сказал он, — сегодня на ужин гуляш. Супер, а?
Гуляш уже стоял на плите и булькал. Когда отец вернулся, он подлил в кастрюлю вина.
— Сейчас будем есть, — сказал он.
У Майка был очень довольный вид.
— К сожалению, — сказала я, — у меня встреча, я должна уехать.
Отец повернулся ко мне и стал размахивать ложкой:
— Но ты не можешь уехать.
— Почему? — сказала я.
— Потому что, — сказал отец, — тогда пропадёт парковочное место.
— Точно, — сказал Майк.
— Тогда снова поставь свою машину на это место, — сказала я.
— Но я готовлю, как видишь, — отец сердито помешивал гуляш.
— Точно, — сказал Майк.
Я села к столу. Отец ляпнул мне в тарелку порцию гуляша и положил рядом ломоть хлеба.
— Так едят знатоки, — он посмотрел на Майка.
— Точно, — сказал Майк.
Когда мы поели, отец откинулся на спинку стула.
— Завтра, — сказал он, — тебе придётся остаться дома.
Я посмотрела на него:
— Но мне надо в университет.
— А мне надо за покупками, у нас кончился гуляш и тортеллини.
Майк поднял испуганный взгляд.
— Видишь ли, — отец наклонился ко мне, — я целую неделю караулил парковку. Теперь твоя очередь.
На следующий день отец уехал рано утром, и его долго не было. Я пропустила занятия — вместо этого я смотрела с Майком телевизор. В восемь часов отец позвонил в дверь. На площадке стояли несколько упаковок с банками гуляша.
