После схватки македоняне собрались у своих кораблей. Филипп разбил палатки, принес жертвы богам и созвал офицеров на пир. Все перепились. Когда царь удалился, в лагере возникли суматоха и шум. Виновниками стали секретарь Мегалей и начальник пельтастов Леонтий. Они бегали среди палаток, кричали что есть сил и искали Арата. Встретив его наконец, оба македонских придворных стали осыпать ахейца бранью. Дальнейшее напоминает бытовой скандал. Воспитанный грек, который пил, как все греки, только разбавленное вино и никогда не пьянел, пытался отвечать дебоширам корректно, что, однако, не помогло. Перейдя от слов к действиям, Леонтий и Мегалей стали швырять в Арата камнями. Арат побежал. Его обидчики бросились следом. К нему пришли на помощь ахейские наемники и друзья. К Леонтию и Мегалею – пьяные македонцы. Началась драка, в ход пошли ножи. Шум донесся до самого царя. Через четверть часа место драки оцепила царская стража. Леонтий в темноте и суматохе ускользнул, а вот Мегалей и еще несколько македонских вельмож были схвачены. Филипп вызвал зачинщиков мятежа к себе в шатер. Там Мегалей и его пьяные сотоварищи продолжали поносить Арата и кричали, что расправятся с греческим выскочкой, который пользуется у царя незаслуженной милостью. Филипп разгневался, оштрафовал виновных на крупную сумму в 20 талантов и запер под стражу.
Подобные сценки хорошо иллюстрируют этнопсихологию. С одной стороны – выдержанный грек Арат. Правильный, малопьющий, прекрасно образованный. При этом прожженный интриган, вор и бездарность. Власть и авторитет он поддерживал только подковерной борьбой.
Его противники – македонские рубаки. Пьяницы, сквернословы, не искушенные в политической борьбе, но чувствующие нутром, что грек постоянно лжет и попросту их использует. Они не хотят таскать каштаны из огня для ахейцев, не хотят проливать кровь в сражениях за Ахейский союз, тогда как сами ахейцы отсиживаются по домам или служат на особых условиях, по контракту, за македонские деньги.
Мы видим две линии поведения, два стереотипа, не похожих друг на друга. Грекам, писавшим об этих событиях, – прежде всего Плутарху и Полибию, – симпатичнее, конечно, их соотечественник Арат. Тем более что в качестве источника вдохновения они пользовались его же мемуарами. В них Арат не жалел черных красок для македонских вельмож. Но мы поставим вопрос иначе. Возможно ли было объединить столь непохожих греков и македонян в пределах одной державы? Для этой эпохи ответ однозначен: нет. Это можно было сделать раньше, во времена Александра Великого. Теперь возможность была утрачена, и слабые эллинистические царства без толку тратили ресурсы во взаимной борьбе. Зато еще через столетие эллинистическая империя станет реальностью, но воплотится в такой причудливой форме, о которой никто и не мыслил. Это будет эллинизм без эллинистических государств – под властью Рима.
