. Около этого времени захворал холерою, без видимых погрешностей в диете, сын нашего начальника дивизии Р. Липранди, но скоро поправился, – и вообще я ни одного смертного случая от той холеры не помню.
Совсем другое было слышно с неприятельской стороны. Там свирепствовала холера на позициях, а еще более на транспортном флоте, циркулировавшем между Балаклавою и Константинополем, развозя больных большими массами по санитарным станциям и прибрежным лазаретам, например в Добрудже, на попутных островах вплоть до Константинополя и азиатского берега. Полагаю, что причину смертоносного характера холеры у неприятеля и нашей перед нею неуязвимости удастся выяснить, если вспомним, что неприятель для своих лагерей и жилищ выбирал глубокие лощины и долины, наслоенные черноземом и другими мягкими землями, удобопроницаемыми для воздуха и воды, – и только для сражений выступал на горы, где и располагал свои батареи. Тогда как наши войска, особенно вне Севастополя, были расположены на несколько сот футов выше уровня моря и почти столько же выше неприятельских лагерей, а именно на Инкерманских высотах и Мекензии. Только для сражения и вылазок они спускались в сырые долины реки Черной. Неприятельские войска выстраивали свои палатки и домики и вырывали ямы для своих землянок в низменной, наслоенной, мягкой почве, подверженной колебаниям почвенных вод; тогда как наши лагеря и бивуаки расставлялись на вершинах голых скал, а землянки вырывались или выбивались кирками в скалах известкового песчаника. К тому же их землянки имели печи среди самого жилища, мало просушивавшие их стены, тогда как в наших землянках печи вырывались в самом материке стен и потому служили столько же для просушки жилища, сколько и для его обогревания. У неприятеля в каждой землянке помещалось от 20 до 30 солдат, а у нас от 4 до 8. Затем неприятель получал воду из неглубоких колодцев, находившихся в зависимости от колебаний и падения почвенных вод. Наши же войска в Севастополе пользовались водою из водопровода и из глубоких колодцев, не зависевших от перемен в почвенных слоях. Вне Севастополя – из колодцев еще более глубоких, в которых вода накоплялась из подпочвенных, непроницаемых пластов, либо из ключей в триасовой формации, разобщенной от почвы непроницаемою средою.
Теперь понятно, почему, при существовавшем и постоянно повторявшемся заносе холеры от неприятеля, на занимаемых нами местностях она не могла получить эпидемического развития ни во время, ни по окончании обороны Севастополя.
