Хедвиг поднимает голову, чтобы отдышаться. Тренерша качает головой.
— Ты должна опуститься под воду, — говорит она.
— Но как? — кричит Хедвиг, вытирая глаза от хлорки. — У меня не получается!
— Просто нырни, — занудно повторяет тренерша и складывает руки перед собой, как ныряльщица.
Хедвиг пробует ещё раз. Это всё равно что прыгать на стенку. Она барахтается на поверхности, как пробка, и никак не опускается на дно. Пластмассовая игрушка плавно покачивается у неё под ногами.
— Значит, надо немного потренироваться, — говорит тренерша. — В следующий раз попробуешь ещё.
В следующий раз? Ей что, теперь всю жизнь ходить в тапочке? Ни за что! «Серебряная лягушка» нужна ей сейчас, чтобы раз и навсегда покончить с этой тренировкой.
К ним подходит учитель, и тренерша начинает объяснять, что Хедвиг, к сожалению, не справилась с последним заданием.
— Жаль, жаль, — говорит учитель.
Они заняты своим разговором и не смотрят на Хедвиг. Она шлёпает ногами по дну и вдруг нащупывает под резиновой подошвой игрушку. Но тапочка мешает ухватить её. Тогда Хедвиг пробует левой ногой. Ура, наконец! Пальцы ног хватают игрушку. С ловкостью орангутанга Хедвиг задирает ногу.
— Достала! Достала! — кричит она.
Учитель и тренерша смотрят на неё. По их
виду не скажешь, что они довольны.
— По-моему, ты схитрила, — почти огорчённо говорит тренерша. Учитель задумчиво теребит бороду.
Хедвиг не дают «Серебряную лягушку».
«Чавк, чавк», — говорит тапочка, когда Хедвиг идёт в душ. Опять она смухлевала, как и в лесу Маттиса. Правда, теперь всё ещё хуже. Обманщица в клоунской тапочке.
Скоро Хедвиг с мамой и папой едут в город, в больницу, удалять бородавки — Хедвиг ни за что не согласна опять чавкать по бассейну в тапочке. Она сидит на заднем сиденье синего «сааба» и мечтает. Снег наконец растаял. Канавы жёлтые от мать-и-мачехи, пробивающейся сквозь старую жухлую траву. Солнце заглядывает в окно машины, в салоне тепло и хорошо.
В больнице её просят снять носок и лечь на кушетку, покрытую клеёнкой. Доктор достаёт шприц с острой иглой, чтобы вколоть обезболивающее. Хедвиг напрягается…
И доктор делает первый укол. Хедвиг кричит как полицейская сирена, из глаз брызжут слёзы. Мама и папа в отчаянии.
— Купим потом тебе конфет, — пищит мама и гладит Хедвиг по руке.
Доктор колет ещё раз. Хедвиг машет и бьёт ногами.
— Ну-ну, — сама чуть не плача, утешает её мама. — Осталось совсем чуть-чуть.
Доктор колет и колет, Хедвиг верещит и верещит. Наконец чувствительность пропадает. Нога теперь как будто превратилась в заварной крем.
