Отцу в нашей тесной квартирке негде было уединиться, да и матери деться было некуда. Иной раз они стояли под лампой в гостиной так близко, что казалось, вот-вот вцепятся друг в друга. Перед сном он по обыкновению проверял газовые горелки, и это год за годом. Затем вдруг опять воскресные прогулки к какому-нибудь окруженному рвом замку. Или же в субботу вечером мы отправлялись в привокзальный ресторан, где они когда-то познакомились, танцуя вальс. По-прежнему на эстраде стояли скрипачи, и я подходил к помосту и подавал им на картонной подставке для пива чаевые. Другие дети делали то же самое, для меня это было маленькое развлечение. Однажды в субботу вечером они пошли в варьете, посмотреть выступление итальянского иллюзиониста. Мы бывали на ярмарках, заходили в балаган к лилипутам, фотографировались на фоне намалеванного цветника. Однажды отец выиграл в лотерейном павильоне главный приз, шимпанзе со стеклянными глазами. Раз они отправились в цирк Саррасани, я болел и остался дома — простуженный, с высокой температурой лежал в постели. Они сидели на вечернем представлении, а мне привиделся кошмарный сон: будто в спальню явились слоны, вначале они вели себя спокойно и места им хватало, но потом они начали расти, их спины и головы поднимались к потолку, словно их накачивали воздухом. Вот они уже уперлись в потолок, заполнили собой всю комнату, мне было нечем дышать, я думал, что задохнусь, и с криком проснулся. Родители искали развлечения в ярмарочных балаганах и на прогулках, «принаряжались» для фокусников и лилипутов. Воскресные костюмы, платья из шифона, лисичка на зимнем пальто матери. Они никогда не ездили отдыхать.
Иногда я прибавлял шагу, опережал их, а затем оборачивался и смотрел, как они ко мне приближаются: что же будет с вами? Кто вас защитит? Вы выглядите такими беззащитными. Я представлял себе, как между ними и мной вдруг разверзается земля и они падают в пропасть. До чего же легко дать вам умереть. Я стоял в ожидании, что дорога того гляди разверзнется, а они, они без малейших признаков страха подходили все ближе. Вот теперь, думал я, это хоть как-то должно сказаться: они возьмутся за руки, посмотрят друг другу в глаза, уже занеся ногу над бездной; хотя бы сейчас, перед тем как сорваться, какой-то знак, что они связаны друг с другом. Ничего. Видение исчезало. Ослепленный солнцем, я стоял на тротуаре, они чуть на меня не налетали. До чего же легко дать вам умереть. Тут я вдруг чувствовал себя таким покинутым, что не представлял себе, как без них жить.
