На одной из станций почти все женщины держали в руках стеклянную посуду — графины, рюмочки, стаканы, масленки, розетки. Женщины выныривали из-под вагонов, сначала оглядывались по сторонам, а потом вытаскивали из-за пазухи или из кошелки что-нибудь стеклянное.
Одна из них тронула меня за рукав.
— Меняем на чулки, — торопливо сказала она и, осторожно оттянув борт жакетки, показала небольшой графинчик — пузатенький, с заостренной пробочкой. Я заволновалась — он в точности такой, какой был у нас дома под уксусом, а потом разбился, и мама очень жалела о нем. Привезти бы его сейчас домой, показать Борьке! Но… чулки… Их же не снимешь, неудобно, да и холодно. Ведь октябрь уже.
— Может, рейтузы есть? — настаивала женщина.
Я смутилась, отрицательно покачала головой и отошла к своему вагону.
— Меняем? — ухватила меня за рукав другая и позвякала посудой.
Я энергично затрясла головой и поспешила к подножке. Возле нее Тамара из корзинки выкладывала в большую кастрюлю рюмки и считала:
— Тридцать шесть… тридцать семь… сорок…
«Зачем ей столько?» — удивилась я, но спрашивать не стала, потому что все еще сердилась на Тамару.
В купе дядя Федя выставлял на стол шесть рюмочек и такой же, как тот, пузатенький графинчик.
— Они не всегда бывают, — сказал он мне. — Сам-то я непьющий, но для дома, для гостей надо. Мало ли кто придет… и так и далее.
Я взяла в руки графинчик, открыла его и понюхала.
— Ничем пока не пахнет, — рассмеялся дядя Федя.
А мне показалось, что пахнет уксусом. И мама, повязав платье посудным полотенцем, стряпает пельмени. И мы с Борькой сидим рядом и помогаем. Борька выдумывает, с чем бы сделать счастливый пельмень — с перцем или с угольком? «Лучше с тестом, — советует мама, — ведь говорят, что его надо обязательно съесть, иначе счастье не сбудется».
— Таня, голубушка, что с тобой? — прижал к себе мою голову дядя Федя. — Да что это ты, право… Выпей-ка водички… Ну, ну…
Потом мы с ним долго сидели, и я рассказывала ему о маме.
— И совсем это не правда насчет счастливого пельменя! — с горечью воскликнула я.
— Конечно, неправда, — откликнулся дядя Федя. — Люди их для своей утехи выдумали. А только и неплохо это. Сядет человек за стол и думает: а вдруг да мне счастливый пельмень достанется? И интерес у него появляется и оживление. А уж если попадется пельмень с углем или еще с чем, — вот уж и обрадуется, вот уж и расхвастается. И всему застолью от этого весело.
— Я даже не помню, когда в последний раз ела пельмени… Война началась, а вскоре и мама умерла…
