— Иной, чужой — произнесла Колдунья. — Любопытно, не встречала еще таких. Защищенный. Стоишь в лиловом огне, нечеловеческом, — подвела итог.
Де Спеле в свою очередь мог бы попытаться запустить свой щуп в личность Колдуньи, но тот, скорее всего, был бы отторгнут. Она тоже была хорошо защищена, пусть силой иной веры, но веры крепкой, фанатичной, кровавой, и преодоление этой защиты потребовало бы слишком большой траты энергии. А стоила ли этого Ледяная?
— Мне ваше прошлое неинтересно. Наверное, оно банально и скучно, как история любого отшельника, — небрежно бросил де Спеле.
Кстати, Колдунья свободно говорила на родном языке де Спеле.
— Воспоминания, прошлое… Забыты, забыты. Там — зло! — выкрикнула, указуя куда-то сквозь стену, наверное, на остальной мир.
Рене должен был бы воспринять ее мысленные картины, конкретные картины зла, хотя бы немногие, хотя бы отрывочные, ибо память Колдуньи открылась, но нет — видел лишь багрово-черные переливы и услышал крик, нет, просто звук, воющий, пронзительный. Память женщины либо стерта, либо заперта очень крепко для нее самой. Видимо, прежняя жизнь оставила только общее ощущение зла и потому изгнана.
— Не надо, не вспоминайте, — мягко проговорил де Спеле. И продолжил с мечтательной улыбкой: — А моя прежняя жизнь была и светлой. Я не прогнал ее, мне милы воспоминания.
Колдунья твердо сказала:
— Все люди — зло! Нет светлого и радостного. Ложь!
Де Спеле продолжал, словно не услыхал обвинение во лжи:
— Солнце и теплый ветер. Зеленые луга и леса. Ручей. Голубое небо и белые облака. Деревья и цветы… Неужели даже эти слова не отыщут отзыва? Неужели не обретут форм, запахов, звуков? Не вызовут ощущение тепла, света, чувство нежности и радости!
— Ты хитер, мальчик, ты ищешь ключ ко мне. Пустое, безнадежное занятие. Но ты терпим, мальчик. Ты развлекаешь меня. Ты пахнешь жизнью и желаниями. Я расскажу тебе мою историю, ты не сможешь причинить мне вреда. Напомню, это будут лишь слова, за ними — пустота. Когда пришла ко мне власть над памятью, я убила память человеческих дней, убила даже во снах. Но прежде отыскала нужные слова, отразила воспоминания в словах. Только слова, они звучат, но останутся пустыми для меня.
— Пустые слова и мне не нужны, — де Спеле начал игру. — Пустые слова, пустая жизнь, пустая душа, пустая трата времени. Я ошибся адресом. Здесь только холод и пустота нет пищи уму.
— Нет, не пустота. Слова пусты для меня, но ты наполнишь их содержанием, ты будешь использовать свои образы. Очень во многом ты ошибешься, построишь искаженный мир, но что-то совпадет с подлинным. — Колдунья желала заполучить слушателя, чего и добивался господин де Спеле.
