. Это его любимая игра – в разноцветные камушки-слова. И всё же, как и всякая игра, это бахтеревское «фокусничество» – на виду у публики: в одиночестве ему было бы скучно, это была бы не игра, во всяком случае, менее интересная – имеет вполне сознательную установку. Вот несколько примеров.
1-й вариант (Обманутые надежды): По грязной лестнице, в пыли.
2-й вариант (Ночной миракль): По шаткой лестнице, в пыли.
1-й вариант: А выражение лица напоминало подлеца.
2-й вариант: А выражение лица напоминало мертвеца.
1-й вариант: Скажу, в Парижах жизнь совсем другая.
2-й вариант: Скажу: в лесах Булонских жизнь другая.
1-й вариант: В Париже наблюдается блаженство.
2-й вариант: В домах парижских нет блаженства.
Этот список можно было бы продолжать до бесконечности. Вообще это сопоставление, в том числе импровизированных «для зрителя» вариантов, само по себе очень интересно. Важно в данном случае отметить: если рассматривать эти изменения вне контекста и в отрыве от обстоятельств, в самих себе, то они представляют явное ухудшение – как в отношении формальном, так и содержательном. Ангел с выражением «подлеца» шокирует много больше, чем – «мертвеца». «В Парижах» звучит много комичнее, чем «в лесах Булонских». Второе не вызывает никаких особенных ассоциаций, а первое сразу приводит на память излюбленные в русской литературе рассуждения о «парижах». Во всех отношениях смешная фраза в первом варианте становится после исправления довольно бесцветной и даже безвкусной во втором. В первом варианте вспоминается какой-нибудь Жигалов, рассуждающий на своём протёртом диване о европейской цивилизации. Во втором эта комическая ассоциация теряется. В строчке рисунком точным и опрятным исправление на приятным снимает иронию первого варианта.
Сам Бахтерев, как кажется, не очень был озабочен этими «случайными» ухудшениями или улучшениями. Его одно занимает: подходит ли этот камушек, взятый из кучки, или нет. И если подходит, он беззаботно выкидывает старый слово-камушек, быть может, даже очень красивый и редкостный, а на его место кладёт, хотя и похуже, и совсем простенький, но всё же другой. И так до бесконечности. Совершаются ли вследствие этих перемен «семантические сдвиги»? Без сомнения. Совокупность изменений на уровне слов-песчинок в конце концов меняет конфигурацию всего текста, словно это были бы морские дюны, находящиеся под постоянным коррозийным влиянием воды и ветра, роль которых в данном случае исполняет сам автор – создатель и разрушитель собственного текста.
