– Твоя лошадь готова, Лиза, думаю, что нам еще выпадет шанс поболтать по-родственному.
Я наблюдал все время, пока Елизавета садилась в седло. Вот ее нога наступает на сцепленные руки того самого конюха, что привел лошадь, вот он словно подталкивает ее вверх… мгновение и Елизавета Петровна уже восседает на лошади, раскрасневшаяся и возбужденная в предчувствии любимой забавы.
– По-моему, ее жутко возбуждает кровь, и вообще всплеск адреналина, – пробормотал я практически про себя, делая все, чтобы стоящий рядом Репнин меня не услышал.
– Что? Ты сказывал что-то, государь Петр Алексеевич?
– Юдин написал про то, что все выдумал? – я повернулся к адъютанту, размышляя над тем, что мне делать с Елизаветой.
– Эм, – Репнин замялся, но тут же встал слегка боком и вытащил из-за пазухи какие-то сложенные листы. – Вот, не успел отдать. Как и было велено, каждый выпуск теперь тебе будет приносится для утверждения печати.
– Я не отдавал таких повелений.
– Я отдал, чтобы опять никаких конфузов не произошло, – приподняв бровь, внимательно посмотрел на его совершенно невинную рожу, покачал головой и принялся рассматривать газету.
– Так, может я чего-то не понимаю, но тут не один листок, – я нахмурился и взял протянутые мне листы, так же, как и Репнин развернувшись, чтобы мои действия не были заметны из толпы.
– Так ты же вроде Юдину обещал, что ежели тот сумеет сделать листы в ту же цену, то хоть сотню пускай кропает. Вот он и сделал, – Репнин позволил себя улыбнуться уголками губ, когда я с полнейшим непониманием разворачивал листы. Бумага была тоньше. Она была намного тоньше и по качеству приблизилась к той, что я привык видеть в современных мне газетах. Я поднял вопросительный взгляд на Репнина, разворачивая листы, стараясь найти ту самую заметку, которую Юдин обещал мне написать. Юра понял мой вопрос без озвучивания и принялся излагать. – Они вдвоем с Шереметьевым пошли к послу китайскому. Шереметьеву же велено было почтой голубиной заняться, вот он и занялся, да так прытко, что только пятки засверкали. А одним из условий для почты голубиной – это бумага тонюсенькая, но прочная, которую можно в скатку скатать и к лапке птахи привязать…
– А китайцы большие спецы в изготовлении подобной бумаги, – перебив Репнина, закончил я. – Ну, а Юдин свою корыстную цель преследовал. Но как же быстро ему удалось этого добиться.
– Так это токмо болванка. На самом деле тут три номера, а не один, но Юдин просил их все показать, чтобы и содержание оценить и показать, ежели такую бумагу погонят, то она и дешевле будет аккурат в три раза, то есть, условие твое выполнено, государь.
