– Думаю, что это справедливое предложение. Я не против, ежели господа ученые согласны, – ну этим-то по барабану, кто в итоге машинами владеть будет. Для них главное создать то, что прославит их имена в веках. Мирские низменные материи их не интересуют. Я знаю, таким же был, пока со всего размаху да прямо мордой в весьма неприглядный быт не окунулся. Так что Демидов получит свои машины, возможно не сразу и уж точно не в этом году, но получит, и он же поможет мне их распространить. – Акинфий Никитич, ты, я думаю, не для того, такой путь проделал, чтобы в моем беспроигрышном пари поучаствовать, – немного бахвалясь, обратился я к Демидову. – Так что жду тебя завтра в десять утра у себя в Лефортово. Побеседуем, дела наши скорбные обсудим, ну а здесь положено веселиться, иначе, согласно заветам деда моего, быть нам нещадно палками битыми. – Демидов степенно кивнул, и отошел в сторону, настраиваясь на беседу с Брюсом, который сейчас что-то яростно обсуждал с Бернулли. Не иначе решил поделиться с более молодым умом телеграфом. А что, это тоже неплохо, вдвоем, глядишь и усовершенствуют, тем более сам Бернулли почти все время здесь в лаборатории мануфактуры обретается. И именно ему изоляцию на провод придумывать, потому что, скорее всего, тянуть придется по столбам. Под землю до появления полноценной вулканизированной резины и думать нечего соваться. А все-таки интересно, что Демидову от меня надо, если он даже спиртное не употребляет, словно хочет ясный ум сохранить. Я же немного вина выпью, пожалуй, давно уже не баловался ничем подобным.
Вино оказалось молодым и терпким, приятным на вкус, но бьющим в голову. В комнату постоянно кто-то заходил, кто-то уходил, несколько раз заглядывал охранник. Прибежал, а затем убежал Шереметьев. В соседнем зале звучала музыка, и мне было почти хорошо. В голове приятно шумело, но я нашел в себе силы, чтобы подойти к стоящему особняком Бакунину, самому известному специалисту по калмыкам.
– Василий Михайлович, знаешь новости? – он резко повернулся ко мне и поклонился.
– Ежели про цинского посланника и калмыков, говоришь, государь Петр Алексеевич, то, знамо дело. Через наш иностранный приказ же они идут.
– Что, думаешь, делать надобно?
– Не знаю, государь, щекотливо все. Надо, сперва китайца послушать.
– Маньчжур он, не китаец, и это-то как раз создает проблему, – я задумался. Вино не давало сосредоточиться. – Вот что, завтра к полудню жду тебя вместе с Кером.
