Бурлюков
дураков
и Крученых напридачу
на Канатчикову дачу…
и т. д.
Таково было наше первое боевое “крещение”!..
* * *
Тот же Д. Бурлюк познакомил меня с Хлебниковым где-то на диспуте или на выставке. Хлебников быстро сунул мне руку. Бурлюка в это время отозвали, мы остались вдвоем. Я мельком оглядел Хлебникова.
Тогда в начале 1912 г. ему было 27 лет. Поражали: высокий рост, манера сутулиться, большой лоб, взъерошенные волосы. Одет был просто – в темно-серый пиджак.
Я еще не знал, как начать разговор, а Хлебников уже забросал меня мудреными фразами, пришиб широкой ученостью, говоря о влиянии монгольской, китайской, индийской и японской поэзии на русскую.
– Проходит японская линия, – распространялся он. – Поэзия ее не имеет созвучий, но певуча… Арабский корень имеет созвучия…
Я не перебивал. Что тут отвечать? Так и не нашелся.
А он беспощадно швырялся народами.
– Вот академик! – думал я, подавленный его эрудицией. Не помню уж, что я бормотал, как поддерживал разговор.
В одну из следующих встреч, кажется, в неряшливой и студенчески-голой комнате Хлебникова, я вытащил из коленкоровой тетрадки (зампортфеля) два листка – наброски, строк 40–50 своей первой поэмы “Игра в аду”. Скромно показал ему. Вдруг, к моему удивлению, Велимир уселся и принялся приписывать к моим строчкам сверху, снизу и вокруг – собственные. Это было характерной чертой Хлебникова: он творчески вспыхивал от малейшей искры. Показал мне испещренные его бисерным почерком странички. Вместе прочли, поспорили, еще поправили. Так неожиданно и непроизвольно мы стали соавторами.
Первое издание этой поэмы вышло летом 1912 г. уже по отъезде Хлебникова из Москвы (литография с 16-ю рисунками Н. Гончаровой).
Об этой нашей книжке вскорости появилась большая статья именитого тогда С. Городецкого в солидно-либеральной “Речи”. Вот выдержки:
– Современному человеку ад, действительно, должен представляться, как в этой поэме, – царством золота и случая, гибнущего в конце концов от скуки…
– Когда выходило “Золотое руно” и объявило свой конкурс на тему “Чорт”– эта поэма наверняка получила бы заслуженную премию>14.
Уснащено обширными цитатами. Я был поражен. Первая поэма – первый успех.
Эта ироническая, сделанная под лубок, издевка над архаическим чертом быстро разошлась.
Перерабатывали и дополняли ее для второго издания – 1914 г. мы опять с Хлебниковым. Малевали черта на этот раз К. Малевич и О. Розанова>15.
Какого труда стоили первые печатные выступления! Нечего и говорить, что они делались на свой счет, а он был вовсе не жирен. Проще – денег не было ни гроша. И “Игру в аду”, и другую свою
