– Ну, давай, тужься сильнее! – не выдерживали чьи-нибудь нервы.
– Тише ты, сам бы попробовал! – срывался кто-нибудь еще.
– Что это? Вы слышите?
– Что? Где?
– Да вон же! Смотрите, что-то шевелится!
Сотни глаз, не мигая, вглядывались в одну точку, пока она, наконец-то, не превратилась в кричащий комок, покрытый кровью.
– Свершилось! – с облегчением выдохнула одновременно сотня голосов.
Напряжение немного спало, но бремя ожидания стало еще тяжелее.
Испуганные прокаженные, широким кольцом, сужавшимся у входа в Священный Угол Надежды, обступили место, где лежал запретный плод спасения. Никто не решался сойти со своего места. Ждали без слов, как одно замершее сердце, и только факелы потрескивали на ветру, темными языками теней облизывая окаменевшие лица.
– Чистый! – неуверенный возглас Лейлы, склонившейся над ребенком, прозвучал, как набат, сильной волной ударивший по оцепеневшему кольцу.
Факелы заиграли языками пламени, руки, как крылья, затрепетали, рассекая зловонный воздух. Плакали, смеялись, обнимали друг друга, и только Старейший оставался угрюм и неподвижен.
Взволнованный отец, держа младенца на высоко поднятых руках, торжественным шагом медленно приближался к Священному Углу Надежды. Ребенок кричал, не утихая, но это был сладостный крик спасения, возвещавший обессилевшим от страданий людям долгожданное утро избавления.
Склонившись у входа в Священный Угол Надежды, отец с ребенком исчезли за его порогом.
«Сейчас… это случится… сейчас», – стучало каждое сердце.
Тишина становилась невыносимой. Из чьей-то ослабевшей руки выпал факел и тупо ударился о вспотевший под ногами людей песок, а вслед за ним из Священного Угла Надежды вырвалось то, чего боялись все:
– Не-ет!
– Он не успел! Он не должен был! – вторили ему перепуганные голоса.
Первые, вбежавшие в священное место, увидели маленькие язвы на личике разрывающегося от крика младенца.
Рыдающий отец вышел из Священного Угла и положил неоправдавший надежды запретный плод на песок рядом с бьющейся в истерике матерью.
Толпа растерянно молчала.
– Лейла родила смерть! Преступившие закон должны умереть! – взорвало тишину.
В тот же миг все переменилось. Еще совсем недавно ликовавшая толпа превратилась в монолит злобы, с остервенением скандирующий: «Смерть преступившим закон!»
И вот уже первые камни летят в недавних героев, оставляя на их беспомощных телах багровые отпечатки смерти…
